на уже знакомого парня и внимательно рассмотрел пожилого мужчину, который сразу мне кого-то напомнил. Мысленно пририсовав ему пейсы и шляпу, я понял, что вижу настоящего еврея.

– Полная бочка бензина, пара полных канистр – и забирайте всё, что имеется в кузове, кроме велосипеда с поклажей, – предложил я и откинул тент, показывая товар.

Парень снял велосипед – я не мог, и так с трудом его туда поднял, – и помог старичку подняться в кузов. Минут десять тот осматривал всё, что я выставил на продажу, попытался торговаться, но посмотрел на моё лицо и понял, что бесполезно. Знаю я их, покупаешь за одну цену, а платишь другую. Меня один такой на яхте развёл.

– Хорошо, молодой человек, я согласен, – наконец сказал он. – Проедем ко мне домой, там всё есть. Миша, лезь в кузов.

– Миша тоже поедет в кабине, – непримиримым тоном сказал я. – Уместимся.

– Я лучше на двуколке, – улыбнулся старик и направился в сторону местных «таксистов».

Парень по моей просьбе крутнул ручку кривого стартера, вытащил и передал мне его, после чего мы покатили к выезду из города. Старик жил на окраине. Скоро мы были на месте, заехали во двор и подогнали машину задом к открытым воротам амбара.

Паренёк со старшим братом под нашим со стариком присмотром разгрузили машину.

– Знаешь, а ведь машина и вещи краденые. Думаю, хватит с тебя и одной канистры бензина, – задумчиво сказал старик, когда с разгрузкой было закончено.

– Мы договорились, – напомнил я, нахмурившись. При этом мельком глянул, как старший парень грозно тискает вилы.

– Теперь договоримся о другом, – ответил старик и замер, когда я направил на него ствол пистолета. Как и откуда я его извлёк, похоже, все трое так и не поняли. Левая рука у меня всегда была быстрой.

– Вы первыми начали. Если бы выполнили уговор, остались бы живы.

– Но… – побледнел старик.

– Я не оставляю свидетелей, – покачал я головой. – Показывай свои закрома. Вы, двое, двигаетесь перед своим папашей и без глупостей. Я целые подразделения немцев вырезал, что мне ваша семейка.

В амбаре, куда из машины переносили мебель и всякое барахло, имелось всё, что мне требовалось. Даже два ящика тушёнки. Я указывал стволом на то, что забираю, а парни таскали это в кузов машины. Две бочки с бензином, две канистры с машинным маслом, ещё четыре с бензином и две пустых, для воды. Два ящика с тушёнкой, мешок с горохом, мешок с картошкой, полмешка гречки. Я так понял, старик был перекупщиком на рынке. Под причитания старика выбранное погрузили в машину. Туда же подняли и велосипед с моими вещами, который до этого стоял у правого борта. Потом парни убрали доски, по которым закатывали бочки, закрыли борт, завязали тент – я проверил, чтобы без халтуры – и отошли в сторону, угрюмо глядя на меня.

– Ладно, я сегодня добрый, живите, – подумав, объявил я, заметив в окне дома бледное женское лицо.

– У тебя оружие не заряжено, – сказал парень постарше.

Он частенько поглядывал на меня, мысленно прикидывая, как напасть и обезоружить. Всё это читалось на его лице, да и сейчас он явно не хотел, чтобы я вывез их припасы. Понятно, что не все, но тем не менее.

Засмеявшись, я отошёл от заднего борта, подошёл к софе, которую недавно выгрузили из моей машины, осторожно вытащил из косынки правую руку и, взяв одну из подушек, прижал к ней ствол пистолета и нажал на спуск. Старик, похоже, понял, что я собираюсь сделать, дёрнулся, но не успел. Раздался приглушённый выстрел, со стороны похожий на выхлоп глушителя автомобиля, и этот идиот упал на землю, вереща и держась за ногу. Тяжёлая пистолетная пуля попала ему в колено.

Вообще странно, что они с братом не в армии, хотя должны быть, видать отец откупился, а теперь точно не попадёт, калека на всю жизнь.

– Ну что, убедились, что оружие заряжено? – криво усмехнулся я. – Заткните ему рот и несите в дом. Там перевяжете.

Те так и поступили, а я запустил двигатель, открыл ворота и уехал. Стартер крутил левой рукой, и ведь получилось.

Отъехав на соседнюю улицу, я остановил машину, оставив её тарахтеть на малом ходу, взял с пола припасенную канистру с бензином и стал заливать горючее. Опять пришлось правую руку задействовать. Ничего, залил, убрал канистру в кузов и поехал дальше. Километров на двадцать пять – тридцать хватит, а потом видно будет. Что мне не нравилось в конструкции машины, бак был под капотом, а не за кабиной, как я привык, то есть прямо перед водительским местом. Заливать неудобно.

Покинул город я тем же путём, что и въехал, по второстепенной дороге. Я успел изучить документы и путевые листы, взятые трофеями у тех блатных, и понял, чем они занимались в городе. Как раз эти документы у своего человека и получали. Бумаги были новенькими, краской ещё пахли и марали ею же. До первого поста, короче говоря. Мне они уже не пригодятся, так как надежды на них никакой.

А городок я действительно покинул спокойно, по той же улице, где стоял красноармеец. Он остановил меня и потребовал разворачиваться, машинам выезжать тут было запрещено, мол, я не путник. Пришлось вырубить его левой рукой и спрятать в кустах вишни, показав язык двум девчушкам, что смотрели на меня огромными глазами. Так и выехал из города. Дальше просто. Переехав трассу, ушёл по одной из второстепенных дорог. Когда я покинул городок, было семь часов вечера.

Топлива мне хватило на сорок три километра. Когда машина вдруг начала чихать, я вынужден был свернуть на обочину. Дорога была практически пустой, так что я не опасался неожиданных встреч. Патрулей тут куда меньше, чем в прифронтовой зоне, я бы даже сказал, практически нет. Стояли на главных дорогах да на въездах в населённые пункты. А за второстепенные дороги отвечали участковые, в случае чего вызывая помощь на перехват.

Мотор заглох, так что машина катилась по инерции на нейтральной. Нажав на тормоза, я остановил её. Выключив тумблер зажигания, поставил на скорость и, со стоном потянувшись, выбрался из кабины. Машина мне эта нравилась, видно, что первый водитель о ней заботился, поэтому я надеялся добраться на ней до Москвы без поломок и других неприятностей. Правда, такое состояние не освобождало меня от необходимости постоянно за ней следить, но я особо не печалился. В кузове был инструмент в ящике,