– Помоги!

Бывший сельский учитель не спешил. Вздохнул, оперся ружьем о кочку.

– Знаешь, парень, – заговорил он спокойно, – а я ведь в этом сезоне на промысел идти не собирался. Думал, наконец огородом заняться. Лето бы пережили, а к зиме бы разнорабочим устроился. Сенька давно меня просит с этим делом завязать… С пьянством то есть. А как завяжу – так и работу хорошую найду. Верно ведь?

Игнат закрылся рукой от лопнувшего почти у самого лица пузыря. На вязкой каше осели и принялись растворяться белые соленые крупинки.

– Если бы не ты, парень, – продолжил Эрнест, – сидел бы я сейчас дома и сын под моим присмотром был, а не у этой змеи Вилены, – он покачал головой и трубно высморкался. – Тут, того и гляди, заболеешь. Или на зуб волкам попадешь, или болотникам. Предупреждал ведь, что места гиблые. Вот теперь ты на своей шкуре испытал.

Игнат старался сохранять спокойствие, насколько это было возможно. От гнилостной вони кружилась голова, и он дышал через рот, одновременно напрягая мышцы ног, пытаясь найти опору. Но опоры не было.

– Эрнест, – заговорил он, – прости, что втянул тебя в это против воли. Прости, что не слушался, за это теперь расплачиваюсь. Только обещаю, что, если вытащишь меня, все, что найдешь, – твоим будет.

– Так уж и все? – хмыкнул Эрнест. – А что же себе оставишь?

Игнат заколебался. Но трясина вновь облизнула его ноги, обняла рыхлыми руками, потянула вниз.

– Мне ничего не надо. Только мертвую воду добыть. За этим иду.

– Вот оно что, – протянул Эрнест. В голосе послышалась насмешка.

– Сделку я заключил, – торопливо продолжил Игнат. – Коли добуду мертвую воду, вернут к жизни Званку. Не смог я ее спасти, так теперь воскресить хочу.

– Эва, замахнулся! – присвистнул Эрнест, и Игнату показалось, что в туманной мгле его глаза недобро сверкнули. – Кто же обещал такое?

Игнат сглотнул вставший в горле ком и вытолкнул тяжелое слово:

– Навь…

Эрнест даже крякнул от удовольствия.

– Так. А ведь я сразу тебя признал. Что же врал, что с чертом не знаешься?

Игнат молчал. Хлюпала и чавкала вокруг пузырящаяся хлябь, водица подбиралась к груди.

– Как же после этого тебе верить? – продолжил Эрнест. – Черти обманом да хитростью славятся.

– Я ведь тебя от волка спас! – мучительно выкрикнул Игнат.

Закружило туманом голову, сердце тревожно бухнуло в грудь.

«Погибну», – в отчаянии подумал он, и мир перед глазами треснул, как раньше треснуло раздутое лицо Марьяны.

– Ты же его и накликал. Черная кошка дорогу перешла. Беды как из котомки сыплются.

– Чем же мне свободу свою выкупить? – тихо спросил Игнат.

И вспомнил вкрадчивый шепот нави: «Выкроите ремень из его спины…»

Между лопатками кольнуло болью.

– Помню я амулет твой, – сказал Эрнест. – Узор на нем уж больно знакомый. Не нашими мастерами вырезанный. Отдай его мне на хранение. Тогда поверю, что каверзу против меня не замышляешь.

Игнат облизал пересохшие губы, спросил:

– А мне-то как в твою честность теперь верить?

– А у тебя, парень, выбора нет. Или доверяешься мне, или друзей своих, чертей, дожидаешься. Ну, по рукам, что ли?

– По… рукам, – выдохнул Игнат.

И почувствовал, как внутри с хрустом будто надломилось что-то, а потом стало безразлично и холодно, и ключ, коснувшись груди, пристыл к его коже, льдистой иглой достал до сердца.

– Тогда держись, чертенок! – тем временем радостно проговорил Эрнест и протянул ему ружье.

Игнат выпростал закоченевшие руки, в последнем усилии ухватился за приклад. Эрнест потянул. С жадным всхлипом, нехотя отпуская добычу, болото раскрыло гнилую утробу, поднатужилось и изрыгнуло Игната, обдав его напоследок дождем из стоялой воды и грязи. Игнат повалился Эрнесту в руки, уперся лбом в тощее плечо.

– Спасибо… спасибо, – забормотал парень, всхлипывая и цепляясь скрюченными пальцами за теплый тулуп.

Эрнест ободряюще хлопнул его по спине, произнес, осклабившись:

– Долг платежом красен.

И протянул заскорузлую ладонь.