– Не думал, что вернусь. А там мой отец не бросил бы вас.

– А зачем один остался на холме?

– Не один, а с Новером. А кого еще с собой взять? Тебя? И оставить их одних? – Я обвел наш небольшой отряд рукой.

– Кто-то и постарше некоторых будет! – возмутилась Аллойя.

– Ты настолько уверена в себе? – спокойно спросил я.

– Ну ладно, давайте собираться, а то опять эта кошка припрется.

– Какая кошка? – заинтересовался я.

– Да пришла тут, с лошадь ростом, темное приграничье рядом, всякие твари ходят, хасаны ее не трогают, видимо, тоже боятся.

– Сейша, причем без ошейника, дикая, как только не порвала нас, – уточнил Сайл. – Лоя шаром ее спугнула.

Я подскочил:

– Касса! Касса! Касса!

Орал мер пять, на меня стали смотреть как на полоумного. И тут из кустов вышла кошка. Шерсть, лоснясь, отсвечивает, бока переливаются, идет важно. Я побежал, хотя как побежал, поковылял ей навстречу, обнял за шею, из глаз разве что слезы не полились. Следом выпрыгнул котяра мне по грудь. Я тоже обнял его. Новер недоверчиво обнюхал котенка, раза в три-четыре превышающего весом хасана. И тут котенок подпрыгнул на месте в высоту локтя на три, земля, казалось, задрожала, и бросился в лес, Новер за ним.

– Ниче себе, – послышался голос Сайла за спиной.

– Знакомьтесь, Кассара, – повернулся я к спутникам. – Мой друг и приемная мать хасанов.

Кошка фыркнула на последнюю фразу и пошла всех обнюхивать, напротив Лои, сжимающей жезл, оголила на удар сердца клыки и прошла мимо.

Тут с противоположной стороны из леса вышла Нейла с Ручей. Руча со всех лап побежала к Кассе и с таким восторгом стала прыгать, вставая на задние лапы перед кошкой, что та не выдержала, поймала виляющего хвостом щенка лапой, прижала к земле и лизнула дважды по загривку, чем привела волчицу в неописуемый восторг, выразившийся дробными ударами хвоста по земле. Нейла спокойно подошла к сейше, взяла ее за подбородок, направила взгляд кошки себе в глаза. Сейша, отпустив хасана, покорно села перед Нейлой. С меру они разговаривали, даю голову на отсечение, потом Нейла отпустила сейшу, именно отпустила. Подняв брошенную охапку трав, подошла ко мне и прижалась к груди. Я обнял ее. Кошка странно посмотрела на нас.

Спустя меру, когда Нейла отошла от меня, занявшись перебором трав, я подошел к Кассе, которая разлеглась посередине лагеря, заставляя обитателей оного ходить за пять локтей от нее, ее это явно веселило. Я присел перед довольной мордой сейши.

– Касса, я так рад видеть тебя, наши рядом?

Она показала какой-то городок, приукрасив картинку горками дохлых крыс. Городок явно не понравился кошке. О расстоянии, как и у хасанов, спрашивать было бессмысленно.

– Все живы?

Она показала всех вместе, даже Савлентия, но у отца рука была привязана к груди.

– Понятно, отец ранен. А вы-то как здесь?

Сейша передала картинку – горящий дом Савлентия. Множество светлых вокруг. Сцены битвы.

– Проводишь?

Кошка муркнула, не удостоив меня даже картинки. Тут подошла Нейла, Касса сразу собралась и поджала лапы. При этом агрессии с ее стороны не чувствовалось. Нейла заставила меня выпить отвар. Пока я пил, заметил, как сейша ткнула Нейлу огромным носом в щеку и Нейла улыбнулась. Я уже забыл, как приятна ее улыбка.

Пока меня осмотрел Сайл и сказал, что я почти здоров, пока дождались Пушистика с Новером, в общем, выдвинуться смогли только к обеду. Нейла ехала самостоятельно, иногда восторженно останавливалась, чтобы посмотреть на какой-нибудь цветок или бабочку. Все, видимо, привыкли к этому, послушно останавливались и ждали. Передвижением командовал Кейн, следя за Кассой, которая появлялась в поле зрения, только когда нужно было повернуть или встать на стоянку. Если к ней быстро привыкли, то Пушистика боялись. Он раза два в сутки проносился с превратившимися из волков обратно в щенков хасанами по лагерю или вдоль растянувшейся цепочки лошадей. И горе тому, кто попадался им на пути. А иногда котяра умудрялся стащить что-нибудь. Кейн так и не нашел одну из подкладок под седло, пришлось использовать последнее одеяло. Поскольку, по сути, вела нас кошка, ни одного селения по дороге не попадалось, наша одежда по-прежнему оставляла желать лучшего, но особенно напрягало отсутствие соли.

Прошло уже пять дней после моего выздоровления, мы шли в спокойном режиме. Питомцы, несмотря на свою игривость, округу отслеживали и кормить нашу ораву тоже не забывали, раз даже лося приволокли. Нейла больше ничего не говорила, хотя по сравнению с прежним ее состоянием я и этому был рад. Ехала сама, все делала осмысленно, в туалет, вернее в кусты, ходила самостоятельно. Спала, правда, по-прежнему рядом со мной, но последнее мне даже нравилось. Близости между нами больше не было, но было очень приятно обнимать ее. Может, это и предосудительно, учитывая состояние девушки, но я ужасно ее хотел. В одну из ночей начал поглаживать по бедру. Когда она поняла, чего я добиваюсь, перевернулась на спину и уставилась на небо, на мой поцелуй отвечать не стала. Я притянул ее обратно, погладил волосы и прошептал: