могли посчитать самозванцем из выдуманной страны. Но ни один самозванец не может владеть торговым кораблём, превышающим по величине и водоизмещению всё, что имеют самые могучие в этом мире государства…

– Вам нравится кофе, Хьяма?

Она кивает, но её глаза всё ещё злы.

– Я не собираюсь вас оскорблять, комиссар. Просто, будучи так одетой, вы напомнили мне мою родину. У нас зимой многие дамы одевались так четыре года назад…

– Так?! Именно так?!

– Да. Колготки и свитер. И выглядели просто восхитительно. Вы ничуть не уступаете им в красоте, поэтому ваш вид сейчас вызывает у меня всего лишь ностальгию по родине. Я уже год не был дома…

– Но с вами же семья! – удивляется она.

Я ликую – она приняла дам за моих жену и дочь. Что мне и требовалось на короткий момент, чтобы океанка не заподозрила того, что её личность раскрыта.

– Ах, это? Что вы… Это не жена. Это сестра.

Хьяма вздыхает с явным облегчением. У неё словно камень с души свалился.

– Я не женат.

Теперь во взгляде женщины появляется чисто женское любопытство, и я готов поклясться, что меня уже подсознательно рассматривают в качестве потенциального мужа. Ну, на худой случай любовника…

– А вы замужем, Хьяма?

Она едва заметно краснеет, потом с пафосом, правда наигранным, выпаливает:

– Нет. Дело рабочей революции не дало мне времени на замужество.

– И вы не жалеете?

– О чём?!

– Что так и не вышли замуж?

Дама-комиссар явно не понимает, к чему я веду этот разговор. Её терпение лопается, и она буквально взрывается, подскочив на месте и наклонившись вперёд, одновременно сверля меня злым взглядом:

– Почему вас так волнует, свободна я или нет?!

Черчу ладонью волнистую линию в воздухе. Этот никогда не виданный здесь жест заставляет даму застыть на мгновение, потом прийти в себя. Она снова опускается на плюш дивана, делает судорожный глоток из чашки. Ну что, Миха, богам – слава?

– Да потому, Хьяма, что я сейчас очень серьёзно размышляю над тем, чтобы сделать вам предложение. Руки и сердца.

Её рука вздрагивает, напиток проливается на колени. Женщина ахает от боли – кофе ещё горячий. Это приводит её в чувство.

– Вы сумасшедший?!

– Сумасшедший никогда бы не стал дипломатом.

– Нет, вы точно сошли с ума! Сказать такое женщине, которую видите первый…

– Второй, Хьяма. Второй, – поправляю я её.

Комиссар спохватывается:

– Да. Второй раз в жизни. Эрц! Вы смеётесь надо мной?!

Отрицательно мотаю головой:

– Ничуть.

– Но вы же ничего обо мне не знаете!

– И не хочу знать. Потому что если вы дадите согласие стать моей женой, то всё, что было в прошлом, исчезнет без следа.

Она смотрит на меня, не в силах понять. Моё лицо неподвижно. Совершенно. Словно маска.

– Н-нет…

– Нет?

– Нет. – Второй раз она произносит короткое слово уже твёрже.

– Жаль. Честное слово, жаль, Хьяма. Тогда, может, перейдём к делу? Зачем вы пришли ко мне?

Внезапно земля вздрагивает. От громового удара тоненько зазвенели стёкла. Комиссар подскакивает, испуганно глядя на меня:

– Что это?

Я улыбаюсь:

– Судя по звуку, большой калибр. Если я правильно понял, фронтовики прибыли…

– Я… я…

– Поздно, Хьяма. Моё предложение аннулируется.