Не сказать, что я прямо-таки сразу поверила в целительные силы горячей воды, но мне настолько плохо, что готова испытать все что угодно, лишь бы хоть на миг стало легче.

Сунула в этот едва ли не кипяток одну ногу. Постояла, привыкая к температуре. Вторую. Опять немного постояла, и надо же… Вот еще и не села даже в воду, а внутри будто что-то расслабляется и боль ослабевает. Осторожно, чтобы не поскользнуться, ухватилась руками за край ванны, начинаю приседать. Нижние губки обожгло. Истерзанная моими прошлыми попытками усмирить страсть кожа, там – внизу, защипала в момент соприкосновения с водой. Но главное, в этот миг новые ощущения заставили отвлечься от снедающего меня желания. И вот я уже уселась, очутившись по грудь в едва терпимой горячей воде.

– Как ты? – уточняет стоящий в сторонке Григорий.

– Спасибо. Уже лучше, – с благодарностью отозвалась я.

– Скоро поотпустит немного, – говорит, нажимая что-то на вмонтированной возле ванной в стену панели. И меня в тот же миг со всех сторон начинают бить упругие струи воды. – Я пока поесть закажу, – добавляет, скрываясь за дверью.

Последние слова я уже почти не слышала. В висках застучало, перед глазами все поплыло от удовольствия: боль отступила, а бурлящая, едва ли не болезненно бьющая по телу вода казалась десятками рук, одновременно удовлетворяющих мое изможденное от желания тело. Они ласкали грудь, бедра, спину, живот, руки… Отдавшись ощущениям, откидываюсь назад, погружаясь еще глубже. Мои немалых размеров груди так и норовят вынырнуть наружу, потоки воды играют ими, заставляя упруго шлепаться друг о друга. Струйки потоньше щекочут соски, будоража сознание. В какой-то момент, собираясь немного переместиться, чуть шире раздвигаю бедра и… Задыхаюсь, широко распахнув рот и глаза, цепляюсь за бортики ванны руками, не в силах даже вздохнуть от охватившего все тело блаженства.

Я таяла от неги, раз за разом получая какую-то неизведанную доселе по степени сладости разрядку. И в конце концов ощутила, что просто-напросто больше не могу. Может, где-то в глубине и остались следы былой животной похоти, но в целом мое тело наконец-то удовлетворено. И… Да, расслаблено настолько, что нет сил даже на то, чтобы выбраться из ванной и выключить джакузи.

– Гриша… – насколько могла громче крикнула я, хотя больше этот звук напоминал стон.

– Ты впервые меня так назвала, – произнес вошедший в ванную мужчина, а у меня мелькнула мысль о том, что он и сам вечно, обращаясь ко мне, использует какие-то абстрактные – «пугливая», «хорошая», «ласковая», будто боится чужим именем обозвать. – Как ты? – наконец-то выключив воду, с явным участием поинтересовался мужчина.

– Кажется, уже нормально, – несколько смущенно произношу, мысленно благодаря за то, что ушел, дав мне возможность спокойно разрулить проблему наедине с самой собой.

– Там принесли поесть. Иди, – протягивая большое махровое полотенце, говорит синеглазый. – Я пока ополоснусь, – добавляет, и звучит это настолько повседневно, будто мы не одно десятилетие бок о бок провели.

Ну а я что? Сказали идти, иду. Правда, ноги норовят подогнуться из-за охватившей тело расслабленности, но это стократ лучше, нежели когда… Бр-р-р… Даже вспоминать не хочется.

Сразу за просторной прихожей располагалась большая, выдержанная в светло-бежевых тонах комната, служившая в номере общим залом. В центре ее стоит круглый стол, от которого исходят умопомрачительные ароматы жареного мяса, свежей выпечки и фруктов.

Наконец-то наевшись от пуза, впервые за неведомо сколько времени я, довольная жизнью, откинулась на спинку стула и прислушалась к своим ощущениям. Желудок едва ли не урчит от счастья, а в остальном… В общем, так хорошо мне, кажется, никогда не было. И как же жаль, что на протяжении тех семи мучительных месяцев, когда я хронически сгорала от неудовлетворенности, у меня не было поблизости такой вот чудо-ванны.

– Ну, что готова? – поинтересовался вышедший из ванной синеглазый, на котором из одежды было лишь полотенце на бедрах.

Внутри как-то подозрительно все сжалось, и начало разгораться до болти знакомое тепло желания.

– Уйди… – не без труда отведя взгляд от его довольно соблазнительного тела, прошипела я.

– Что, опять? – спрашивает, но при этом просьбу мою выполнил.

– Не будет никакого опять, если оденешься, – крикнула ему вслед я.

Вскоре он вновь появился, на этот раз одетый, и с моими вещами в руках.

– Сама-то не сильно на монашенку смахиваешь, – бросив мое платье и белье на стул рядом со мной, буркнул он. – Собирайся. Нас ждут.

Произнеся это, он повернулся ко мне спиной.

Делать нечего. Оделась, подошла к зеркалу, пригладила волосы.

– Пойдем уже, невестушка, – донеслось из-за спины.

На улице после кондиционируемой прохлады отеля было не просто тепло, казалось, даже душновато. Центральная часть городка, в отличие от окраин, которые мы проезжали ранее, была хорошо освещенная и на удивление оживленная, несмотря на время: то тут, то там прогуливались отдельные парочки, компании, порой встречались спешащие по каким-то неведомым делам одинокие пешеходы. Все административные здания, более или менее престижные фирмы, магазины и отели располагались именно тут, поблизости от центральной площади.

Григорий уверенно вел меня вперед к одному ему известной цели. Идти я старалась как можно осторожнее, так, чтобы не тревожить злосчастную зону, подверженную предбрачному проклятию. Вскоре мы свернули на одну из прилегающих к площади улочек. Почти все цокольные этажи здесь были заняты магазинчиками, витрины которых слабо