На следующий день в республике началось восстание.
Сам Аслан утром пришел на работу. Примерно через час сообщили, что во время утренних намазов муллы сообщили, как власти перебили мусульман, и разъяренные вооруженные люди после намаза бросились на улицы. Аслан пытался разбираться какое-то время в том безумии, что творилось в городе. Но понял, что бесполезно. Время уже было далеко за полдень, и все было напрасно – все для себя все решили. Звонили телефоны… но на местах никого не было. Он ответил на пару звонков, а потом закрыл свой кабинет, забрав из него небольшую сумочку с личными вещами. И направился – как и все – на площадь…
Первое, что он услышал, это был автоматный треск. Строчили из автоматов, то тут, то там стреляли, непонятно в кого. Люди, не боясь, бежали к площади. Он увидел, как мимо проехал серый грязный джип «Тойота Лендкрузер», окна были опущены вниз до предела, боевики сидели в окнах и строчили в воздух из автоматов. Джип медленно двигался, люди его не боялись, то тут, то там слышались выкрики «Аллаху акбар! Аллаху акбар!»…
На площади, на прилегающих улицах – не протолкнуться от людей. Кто-то орет, кто-то режет барана, кто-то просто смотрит… не видно, чтобы кто-то оказывал сопротивление.
– Аллаху акбар!
– Аллаху акбар!
– Мухаммад расуль Аллах!
Какой-то мужик, бородатый, пахнущий потом – схватил Аслана и стиснул его в объятьях.
– Дай я тебя обниму, брат…
…
– Аллах услышал наши молитвы. Новая власть приходит, чистая, не весь это неджес! Наша власть! Народная!
…
– Хвала Аллаху, брат! Ты чего не радуешься?
– Нет, – ответил Аслан, – я рад…
Госсовет Дагестана был низложен, но оставшихся депутатов не тронули в силу уважения к возрасту. Тут же на площади избрали новый орган власти – Шуру, причем в Шуру вошли и некоторые депутаты Госсовета, это никого не смущало. В Шуру вошли представители самых разных течений ислама, на взгляд – в ней было больше представителей традиционного для Дагестана суфийского ислама. Но будь эти депутаты радикальными или умеренными, игнорировать настроения и ожидания своих митингующих на площади, вооруженных и готовых на все сторонников они не могли… Вечером этого же дня самопровозглашенная Верховная Шура народов Дагестана объявила Азербайджану джихад…
Уже на следующий день произошли новые столкновения на границе, а Азербайджан объявил о проведении на своей территории (в лезгинских регионах) АТО.
Антитеррористической операции.
Короче, Аллаху акбар.
Дагестан, Махачкала. 24 мая 2018 года
Как и следовало ожидать, власть Верховной Шуры оказалась недолгой. Но никто не мог предположить, что она окажется настолько недолгой.
Всего на два дня.
Потому что в Верховной Шуре было совмещено несовместимое. Отряды боевиков-националистов из отдельных сел и отдельных народностей. И бандформирования ваххабитов и их амиры. Для этих национализм был грехом, наказание за который – смерть. В отличие от националистов ваххабитам было плевать на национальные и культурные особенности, и они собирались поддерживать только один язык – аварский. И ни о каком Дагестане они знать не хотели – в их понимании Дагестан был только провинцией Имарата Кавказ, а тот в свою очередь – провинцией Исламского халифата. Никакая самобытность им не была нужна, к тому же они отрицательно относились к разнузданным националистам, обвиняли их в употреблении спиртного, наркомании, прочих излишествах. Националисты тоже относились к ваххабитам крайне настороженно. Большая их часть исповедовала традиционный, суфийский ислам, имела религиозных наставников, шейхов, – по мнению ваххабитов, они придавали этим Аллаху сотоварища и были бидаатчиками, то есть делали нововведения в Коран. Первый же вопрос – о переименовании Махачкалы в Шамилькалу – расколол Шуру на два враждебных лагеря. И почти сразу же полилась кровь.
Искрой, от которой загорелось пламя, стал первый же намаз, совершенный при правлении Шуры. Ваххабиты, которые ранее совершали намаз в мечети на Котрова, пришли в центральную Джуму-мечеть, где их не ждали. Сразу после намаза и проповеди между суфистами и ваххабитами начался скандал…
Скандалистами были двое: один – молодой человек с бородой, почему-то короткой (видимо, он следовал ханафитскому мазхабу, согласно которому длина бороды должна быть такой, чтобы волосы помещались в кулаке, а все остальное можно отрезать), штанах до середины голени (чтобы шайтаны не цеплялись) и стойким запахом немытого тела.
