Аслан пришел в себя только на окраине Махачкалы.
Уходили по Буйнакской трассе. Магомед гнал машину за сто, не жалея подвеску. Мимо проносились дома и виллы, автобусные остановки – пригород. На обочине горела расстрелянная маршрутка, повсюду стреляли, и во рту был омерзительный привкус рвоты. Стреляли все и во всех.
– Куда мы едем? – спросил он Магомеда.
– На хрен! – весело ответил он, приглушив музыку, и уже совсем другим, серьезным голосом добавил: – В кутане[34] сбор, там решим, что делать. Мы на границе были, мало того что азеры границу перешли, так еще и вахи нам в спину стали стрелять. Я этих вахов всю домовую книгу порву. Укрепимся в горах, наведем движения – хрен они нам что сделают. Там все свои, никаких лесных – отвечаю. А если сил не будет, уйдем к Рамзану. У него людей уже сейчас немало, там и менты, и спецназ – все есть. Байат[35] Рамзану принесем и вернемся, уже с армией. Я этих хайванов в Каспии буду топить, зря ты их из тюрем освободил. Политические-шмалитические. Надо было всех закрытых в камерах кончить. И семьи их выселить все из республики или тоже кончить. Пусть выселяются в Турцию, если такие соблюдающие…
– Зачем ты меня спас? – спросил Аслан.
– Ну, у меня должок перед тобой, помнишь? А потом – честный ты человек, Аслан. Хипишнутый только. Но все равно – честный. Такие жить должны…
В кутане, большом селе, размером почти что с райцентр, аншлаг, все улицы забиты, незнакомые джипы, «КамАЗы», бронированные, оставшиеся от ментов «уазики». Меж стен тяжело ворочаются бэтээры…
Шум, гам, с одной машины на полную громкость заливается Жасмин[36], с другой – кто-то из местной эстрады. В третьей машине, приемник настроен на радио Ватан, но там передают не местную эстраду и не рекламу сети АЗС «Оригинал», там сегодня совсем другая программа передач, жи есть…
Кто-то подошел к машине.
– Брат, поставь другое радио, саул…
– Так другого нету, совсем, по всем каналам одно и то же.
– Тогда совсем выключи эту ч’ъанду, да?
Магомед поставил машину, вторая тоже встала, он вышел. Здесь были все свои, его любили и знали – потому никаких проблем не было. Пройдя через череду объятий, стучания в грудь и борцовского касания плечами – они оказались в каком-то дворе, где в огромном казане готовили плов и резали еще одного барана…
– Э, а ты кто? – сосед бесцеремонно толкнул Аслана. – Че дохлый такой?
…
– Ты чо не отвечаешь? Камень, да?
– Ле, отстань от него… – сказал Магомед с набитым ртом, – это Аслан, мой друг. Он сегодня, знаешь, как вахов сделал? От бедра из «калаша» тачку с вахами порвал, мы и глазом моргнуть не успели… Зверь…
Аппетит у Аслана разом пропал, он держал на коленях блюдо с недоеденным рисом и мясом. Мысли в голове были какие-то… как облака в небе – пустые, медленные. Мозг регистрировал обрывки разговоров, не оценивая их…
– Долго еще этот ай-уй[39] тут будет…
– Пока русские не придут…
– Да… зря мы с русскими разосрались…
– Азеры… с… порвать надо всех. Они нам в спину ударили, когда мы государство строили. Вот кто враги, а не русские…
– Надо Баку опять взорвать…
– Закатальский, Белоканский, Кахский районы Азербайджана – это исконные земли аварского народа, они всегда принадлежали нам…
– Надо чтобы все в один кулак собрались… как при имаме Шамиле. Тогда мы этих азеров порвем…
– Нет, надо сначала всех этих джамаатовских выселить, пусть они сеют свои заблуждения в другом месте.
– Нет, надо сначала с азерботами разобраться, шкуры продажные.
– Вай, что ты говоришь! У меня брата зарезали, я за него сто лесных Аллаху принесу, за родные слова отвечаю.
