был в меньшинстве.

– Салам.

– Салам, салам…

Аслан машинально пощупал форму.

– Как форма? Хорошая?

– Рисунок хороший, – серьезно сказал Магомед, – а ткань не особо саульская.

Они отошли чуть в сторону. У Магомеда была разгрузка, и он гордо держал на сгибах локтей новенький «АК-103» с подствольником и длинным пулеметным магазином…

– А автомат хороший?

– Чего же ему хорошим не быть, он русский. Калашников.

Аслан насторожился.

– Новый?

– Ага, – ответил Магомед, – на базар в Буйнакске съезди, там торгуют. Совсем дешево, да, мы думали – граница, граница. Вся эта граница ч’анда одна.

– Магомед?

…

– Ты понимаешь, что вас могут использовать в разборках?

Магомед усмехнулся, похлопал своего друга по плечу.

– Ле, Аслан, я же нормальный, не в горах вырос. Ко мне уже подкатывали… кружить пытались, я сказал им потеряться. Если армия будет в разборках участвовать, тут такой ай-уй будет. Я так думаю, если у нас государство – то и должно быть государство, как положено. А если какие хайваны тут мутить будут – то это их проблемы, да?

– Саул тебе.

– Не за что, брат. Ты это, как сам?

Аслан улыбнулся через силу.

– Нормально…

– Вай… какой нормально, тебе в горы надо, воздухом подышать. Весь бледный такой.

– Как Аминка? – Аслан решил сменить тему. Магомед потемнел лицом.

– Ай, не напоминай больше эту вонючку, говорить про нее не могу.

…

– С родаками сначала в Москву с…алась, затем в Испанию уехала, лешка стремная[26]. Там щас моделью. Полуголой ходит. Я ей по скайпу звонил, она нас зверьем обозвала, весь народ оскорбила, да. Я ей сказал, потеряйся навсегда, увижу – порву, без лопаты закопаю.

Магомед сплюнул.

– Ничо. Красиво все будет, ту машалла…[27]

Аслан отнюдь не был в этом уверен.

Первый в истории независимого Дагестана военный парад прошел нормально – показали даже подразделение боевых беспилотников, вооруженное китайскими операторскими дронами, с которых можно было скинуть на врага боевую гранату. Выступили авторитетные люди, говорили о независимости, о том, какое великолепное будущее ждет Дагестан – страну гор. Аслан не был в этом уверен.

И еще он хотел бы знать, кто и зачем поставляет в республику русское боевое оружие в таком количестве и по такой цене, что его может купить любой.

В эти дни происходило очень многое…

Аслан Дибиров сам, по собственной инициативе, направился в Дербент, южную столицу Дагестана, где было сильно азербайджанское влияние – впрочем, Дербент был интернациональным городом, почти как Одесса. Там, в ресторане «у маяка» на берегу, он договорился о встрече с представителями азербайджанской общины, среди которых, видимо, были и люди, имевшие выход на самые верха в Баку.

Собирались медленно. По странному стечению обстоятельств, по кривой гримасе судьбы – это был тот же самый ресторан, в котором они принимали представителя Евросоюза Беннетта. А вон там, дальше по побережью, ресторан, где они последний раз разговаривали с Лаймой – точнее, он просто послал ее подальше.

Подъезжали и подъезжали машины. Здесь оказались не только азербайджанцы, в Дербенте были большие вопросы относительно того, как дальше жить и существовать, хотя бы потому, что большую долю в доходах составляет коньяк, и никакого другого рынка для него, кроме России, не существует – в Грузии свои коньяки, а в мусульманские страны коньяк не продашь. Власть в Махачкале привычно больше слушала себя, чем регионы, а регионы вынуждены были только догадываться, в какую сторону качнет. Ну и