дал умереть спокойно. Он прижал к себе, успокаивал, шептал, что никакие трудности не стоят загубленной жизни, что жизнь многогранна, а за плохими событиями всегда следуют хорошие. Я плакала, что ничего в моей жизни хорошего не будет. Тогда он снял личину, показал свой истинный облик, рассказал, кто он такой, и предложил учиться в его академии, обещал, что здесь меня никто не обидит. Он сдержал свое слово.
Селена вновь замолчала, а я не могла и слова сказать. Горло внезапно сдавило, и сердце колотилось очень быстро. Странная непривычная боль разлилась в районе груди. Чувство, похожее на раскаяние, затопило сердце.
— Я и подумать не могла, что ты решишься на такое, Селена.
— Конечно, Виолетта. Ты судишь других по себе и никогда бы не сунула голову в петлю, стояла бы, как сейчас, одна против всех, еще бы бросила им в лицо, как они не правы. Я восхищалась тобой с самой первой встречи, и не я одна, только девчонки слишком завидовали высокому положению, тому, как считаются с твоим мнением остальные, их возмущало, что ты все воспринимаешь как должное, а я восхищалась искренне, хотела стать похожей… Теперь пытаешься бороться с Амиром в отместку за то, что он привез тебя сюда, не так ли? Он ведь не оставил тебе выбора, как ты не оставила выбора мне.
Селена отвернулась, поднесла ладонь к лицу, смахивая с ресниц слезы, и пошла прочь. Я замерла на мгновение, а потом бросилась следом и догнала ее.
— Постой. Прости меня. Я… Мне казалось, это неправильно. Я чувствовала, будто ты предала меня, предала нас всех, презрев общественные устои. Так нельзя было поступать, женщина не может идти на поводу у своей страсти, чистота — это величайшая ценность, то, что девушка обязана хранить для человека, который станет ее мужем. Для меня столь шокирующим было увидеть тебя с Ритьери, Ритьери, который не пропускал ни одной юбки в университете…
— Что тебе известно о страсти и любви, Виолетта?
— Я люблю Эрина.
— Любишь? Почему же ты до сих пор не разрушила эту академию до основания, пытаясь вырваться на свободу, пытаясь убежать к нему, к тому, кого любишь? Любовь не дает нам выбора, она заставляет терять рассудок, заставляет забыть о запретах. Одержимость тем, кто украл наше сердце, не дает спокойно спать ночами, и все грезы только о нем… В одном ты оказалась права, я была одержима страстью, я поверила тому, кому не стоило верить, я полагала, что полюбила, но то была лишь иллюзия. Теперь у меня есть возможность начать все сначала, и я приложу к этому все силы. Закончу академию, найду хорошую работу, устрою свою судьбу… а ты можешь и дальше воевать с Амиром, ты в любом случае проиграешь.
Селена отвернулась и ушла, а я не стала ее задерживать. Время нашей дружбы прошло. Селене многое довелось пережить, а виновницей ее бед была я. Зато теперь история повторилась, и я оказалась на ее месте.
— Летта, Летта, ты там жива еще?
Староста колотила в дверь уже минут пять, а мне не хотелось отвечать. До библиотеки я так и не дошла, вернулась в чулан, легла на кровать и пролежала так немало времени, пока не услышала стук. Открывать не желала, ждала лишь, что старосте надоест стучать и она уйдет.
— Летта, да открой ты наконец, к тебе пришли.
Последние слова сняли апатию, словно по волшебству.
— Кто пришел? — спросила я, распахивая дверь.
— Иди за мной.
Староста провела меня в небольшую приемную, где обычно принимали посетителей. Я в величайшем волнении зашла в комнату и не поверила своим глазам:
— Мелинда!
— Мисс Виолетта! — подскочила девушка. Она была одета в дорожное платье с накидкой на плечах, капюшон прикрывал волосы, а в руках служанка держала саквояж.
— Общайтесь, — разрешила Элинна и ушла.
— Что ты здесь делаешь, Мелинда?
— Я ушла из дома ваших родителей, мисс.
— Тебя выгнали?
— Я сама уволилась.
— Что произошло?
— Вы когда ушли, мисс Виолетта, а родители поймали Ани с вашими вещами и драгоценностями… что же вы ее попросили-то,