–
Дэнни кивает:
– Ладно. Но сначала, я думаю, надо бы поговорить с инспектором Рикаром.
– Пойду поищу телефон, – говорит Замора и направляется к офису прачечной.
– Давай быстрей. Я буду тебя ждать наверху.
Дэнни выбегает на залитую солнцем улицу. Ему невольно представляется, что сейчас с Лорой, и картинки приходят одна страшнее другой. Вот она в цепях, прикованная к стулу; запертая в крошечной душной каморке; засунута в мешок; лежит в багажнике. В глубине души он понимает, что все это лишь разные трюки, которые всегда так успешно исполнял его отец. Скорее всего, ни одна из картинок не имеет никакого отношения к реальности. Но, встречая надписи «димсам» или «чоп суэй»[31], он каждый раз вспоминает, как Лора весело болтала в самолете, и невольно представляет ее мизинец, зажатый в болторезе.
Вокруг него Коулун живет своей жизнью. Дамы бродят по магазинам с декоративными собачками под мышкой, подростки гуляют, напустив на себя «крутой» вид, бизнесмены спешат куда-то, непрерывно говоря по телефону, туристы привычно задирают головы, разглядывая все вокруг, или утыкаются в свои карты и путеводители.
Для них это самый обычный день. Странно видеть, что жизнь вокруг идет своим чередом, в то время как твоя собственная разлетается на кусочки. У Дэнни уже было точно такое же ощущение – в те бесконечные дни между пожаром в трейлере и похоронами. В Берлине все было как всегда. Люди ходили по магазинам, выгуливали собак, продавцы взвешивали товар, дети шли домой из школы – их ничуть не касалась смерть его родителей. И звезды спокойно и ярко сверкали над головой.
Безразличные к его горю.
Разные страны, разная погода, а чувство одно и то же.
Как странно, что два мира – обыденный и тот, который рушится прямо на глазах, – могут существовать совсем рядом, отделенные тоненькой перегородкой. Один шаг – и ты вдруг попадаешь из одного в другой. Если бы Лору не похитили, они с Заморой были бы самыми обычными туристами, которые ищут очередное кафе, чтобы вкусно поесть, и фотографируют очередные достопримечательности. И все же это не совсем так. Вся эта история – от их приезда и похищения до вмешательства Рикара – как будто обязательно должна было произойти. Это судьба.
Замора поднимается по пандусу, почесывая голову и моргая от яркого света:
– Боже мой. Ты в это просто не поверишь, Дэнни. Диспетчер такси говорит, что мистер Кван пропал! С тех пор как вчера привез нас в эти чертовы Вучунг-мэншнс! Его жена, разумеется, с ума сходит от беспокойства.
Дэнни качает головой. Не может быть. Все это похоже на кошмарный сон, из тех, что за ночь становятся все страшнее и страшнее, как бы ты ни вертелся в кровати.
– Не надо было его во все это впутывать.
– Может, он просто решил улизнуть и повеселиться? Может, его жена достала, – неуверенно предполагает карлик. – Он казался очень усталым. Ладно. Нам надо сосредоточиться на Лоре.
– Хорошо. Давай сперва отправимся к Рикару.
– И не забывай, что надо быть всегда начеку, – твердо говорит Замора, подходя к краю тротуара. – ТАКСИ!
Таксист везет их к побережью Коулуна. Салон машины то ярко освещается солнцем, то прячется в тени, когда она мчится мимо небоскребов.
– Судя по всему, ребятам в Интерполе хорошо платят, – говорит Замора, заметив, что дома вдоль дороги становятся все красивее, тут и там на роскошных вывесках мелькают названия знаменитых брендов. – Или, может, ему приплачивают триады?
– Не думаю, – отзывается Дэнни.
Такси останавливается на углу парка Коулун – чудесного зеленого оазиса среди стекла и бетона. На табличке на соседнем доме написано «Виллы Престон».
– Шесть пятьдесят, – таксист оборачивается к пассажирам.
– Простите, я бы хотел вас кое о чем спросить, – говорит Замора. – Вы случайно не знаете таксиста по имени Кван Кар Вай?
– Шутите? – отвечает водитель. – Да в Гонконге несколько тысяч таксистов! Кто-то приходит, кто-то уходит. Разве можно знать всех и каждого в наши-то дни?
«Виллы» гораздо старше других зданий вокруг парка. Холл и лестничные площадки поражают увядающей роскошью, в воздухе
