– Об этом-то я и сокрушаюсь. У тебя такое же лицо, как у всех: два глаза – он нарисовал их в воздухе большим пальцем, – между ними нос, под носом – рот. Всегда одно и то же. Вот если бы у тебя оба глаза были с одной стороны носа или рот наверху – тогда другое дело.

– Но это же некрасиво! – возразила Алиса.

Болванчик ничего не сказал – только зажмурился.

Алиса подождала немного – не заговорит ли опять, – но увидела, что глаза у него закрыты и вообще он не обращает на неё больше никакого внимания. Ещё раз попрощавшись, но не получив на это никакого ответа, она пошла прочь, но не могла удержаться, чтобы мысленно не сказать себе: «Из всех пренесимпатичнейших людей, – Алиса ещё раз повторила это слово “Пренесимпатичнейший” – но уже погромче, так ей понравилось это длинное слово, которое она с лёгкостью выговорила: – Из всех пренесимпатичнейших людей, с которыми мне приходилось когда-либо встречаться, этот…»

Но фраза так и осталась незаконченной, потому что в этот момент по лесу прокатился оглушительный грохот.

И тотчас лес наполнился солдатами. Сначала они выбегали по двое, по трое, потом группами в десять-двадцать человек и, наконец, такими толпами, что, казалось, деревьев в лесу меньше, чем солдат. Алиса спряталась за толстым стволом старой липы, чтобы её не сбили с ног, и стала наблюдать за их действиями.

Чем дольше она смотрела, тем сильнее в ней крепла уверенность, что никогда в жизни ей не встречались солдаты, которые так нетвёрдо держались бы на ногах. Они всё время обо что-нибудь спотыкались, а когда кто-то из них падал, на него валились ещё несколько. Скоро все лесные полянки покрылись такими кучками свалившихся людей.

Потом появились лошади, и хотя на четырёх ногах они держались получше пехотинцев, но тоже то и дело спотыкались. Как правило, если конь спотыкался, всадник валился с него мешком. С каждой минутой хаос усиливался, и Алиса была очень рада, когда ей удалось выбраться на открытое место, где она и увидела Белого Короля. Тот сидел на земле и усердно что-то записывал в свою записную книгу. Заметив Алису, он с восторгом воскликнул:

– Я послал их всех! Ты же видела солдат, когда проходила через лес?

– Видела, и премного, – кивнула Алиса. – Несколько тысяч, я думаю.

– Четыре тысячи двести семь человек, если точнее, – поправил Король, заглянув в свои записи. – Я не мог, понимаешь ли, послать всех Коней, потому что два необходимы для игры. Кроме того, я оставил двух Офицеров – оба отправились в город. Посмотри, пожалуйста, на дорогу, нет ли кого там.

– Никого не вижу, – отозвалась Алиса.

– Эх, мне бы такое зрение, – горестно вздохнул Король, – чтобы тоже уметь видеть Никого, да ещё на таком расстоянии. Я и Кого-то не разгляжу при таком свете!

Это замечание Алиса пропустила мимо ушей и продолжила, прикрыв глаза ладошкой наподобие козырька, вглядываться в даль.

– Кто-то идёт, – воскликнула она наконец, – но очень-очень медленно и делает какие-то смешные движения.

Офицер, что шёл по дороге, подпрыгивал и извивался как угорь, а его длинные руки были вытянуты в разные стороны наподобие крыльев.

– Ничего смешного, – заметил Король. – Его поведение показывает, что он счастлив. Его имя Саймар.

– Я люблю моего милого на «эс», – начала Алиса, вспоминая папину присказку, – потому что он Счастливчик. Я ненавижу его на «эс», потому что Сердитый. Я кормлю его… кормлю на «эс»: Сливками и Сеном. Его зовут Саймар, и живёт он…

– И живёт он в Степи, – подсказал Король. – А другого моего офицера зовут Гатто. У меня их два: один приходит, другой уходит; один живёт – другой всё жуёт.

– Прошу прощения… – начала Алиса.

– Попрошайничать неприлично, – перебил её Король.

В это время Офицер подошёл к ним, но так запыхался, что не в состоянии был вымолвить ни слова, а только размахивал руками и строил бедному Королю ужаснейшие гримасы.

– Вы меня пугаете! – воскликнул Король. – Я того и гляди упаду в обморок. Дайте мне скорее бутерброд с ветчиной.

К великому изумлению Алисы, Офицер открыл сумку, которая висела у него через плечо, и достал бутерброд. Король тут же с жадностью его проглотил и потребовал:

– Дайте ещё!