остается. Но влияние Милославского велико. И именно за влияние на Софью борется князь. Насколько помнил историю Алексей, при Петре будут другие фавориты – Лефорт, Куракин.

Помолчали. Князь давал Алексею время поразмыслить, вникнуть в ситуацию. Голицын продолжил:

– Милославский уже стар, все мысли – как родню повыгоднее пристроить, приумножить богатства, да не страны, свои. А о государстве не думает. Хотя сейчас Россия как никогда нуждается в сильном правителе.

Интересно Алексею, на кого намекает князь? Сам ведь, как и Милославский, серый кардинал. Но Голицын при всех его достоинствах и недостатках радеет за страну. На дипломатическом поприще мало кто из иноземцев его обыграть может. И зачем Алексея вызвал? Знает, что Милославский Алексею враг.

– Шакловитый о моем приезде в Москву знает? – спросил Алексей.

– Скажем так, я заручился его согласием.

– Тогда вопрос в лоб. Зачем я здесь? Связей у меня среди родовитых дворян нет, сила воинская за мной не стоит, не богат. Пока смысла не вижу.

– Плохо анализируешь, я был о тебе лучшего мнения.

– Мало исходных данных. Ты, князь, все время в столице, о перипетиях при дворе и стране знаешь хорошо и не понаслышке. Я же простой сотник и приехал из глухомани.

– Не прикидывайся простачком. Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты возвышаться начал. Из простого стрельца в сотники, советником царя стал, за троном стоял. Рядовому человеку да без поддержки именитой родни так быстро и высоко не подняться. И не твоя вина, что на задворках служишь. Воин славу должен в боях, в победах ковать. Тогда слава его наверх вынесет. Федор Алексеевич слишком рано из жизни ушел. Вот кто о государстве думал.

– Смерть Агафьи и сына его подкосили.

– Жаль.

– Думаешь, родовая лихорадка?

– А есть варианты?

– Хм, почему тогда знакомые лекари толком недомогание объяснить не могли? Даже если сама умерла, не помог никто, как объяснить смерть царевича?

– Ты мои мысли прочитал.

– Древние римляне говорили: ищи, кому выгодно.

– Имя назови!

– Ты его знаешь, князь. Полагаю – во дворце часто встречаешь. Нет, не своими руками отравил, нанял кого-то, но его злопакость.

– Отмщение и аз воздам?

– Разве не для того вызван?

Князь надолго замолчал. Разговор прямой пошел, с фамилиями и оттого опасный.

– Налей-ка вина, мне и себе.

Алексей встал, подошел к столу, где на подносе кувшин вина стоял и стеклянные стаканы. Стекло венецианской работы, вещь недешевая, входившая в моду. Алексей стаканы наполнил, один князю вручил. Сам напротив сел, дождался, пока Голицын отпил, потом пригубил сам. Князь улыбнулся.

– Боишься – отравлю? Не за тем вызвал. Да и чем ты можешь навредить при случае?

– Осторожничаю, привычка, прости.

– Пустое. Ладно, спрошу напрямую. Готов ли ты рискнуть?

– Кого убрать надо?

– Ты называл его имя. Во дворце это невозможно, вокруг охрана. Да и не стоит, грубо. Он для окружающих своей смертью помереть должен.

– Я не наемный убийца, я воин. Мое оружие сабля, пищаль.

– У меня мало людей верных.

– Ага, я со стороны, мной рискнуть можно?

– Думай что говоришь. Есть одна задумка. Иван Михайлович в самом деле занедужил, лечца наверняка вызовет. Момент удобный.

– Под видом лечца навестить? Так он меня в лицо знает.