– Попробуем, вдруг выйдет сговориться с арендаторами, чтобы плату передавали сразу нашим кредиторам? Сами-то мы пока не можем распоряжаться… Не получится – продам кое-что, а как получишь свою собственность… Тьфу, да что считаться!

– Я тебе еще и должна, Маргрит, – негромко сказала кузина. – Ты знаешь, за что.

– Не будем об этом, – с нажимом ответила я. – Пей чай, стынет ведь…

После ужина я перемыла посуду, пока Агата заканчивала раскладывать вещи, пожелала ей спокойной ночи, убедилась, что она легла, а сама, взяв тетушкину теплую накидку – я могла завернуться в нее вдвое, – выскользнула из дома.

Заднюю калитку мне на этот раз открыл Сид.

– Ой, как хорошо, что вы пришли! – шепотом сказал он. – Его светлость который день на стену лезет, а сказать ничего не может.

– Почему не может? – поразилась я.

– Так простыл, голоса лишился начисто, – пояснил мальчик. – Написал бы, что ему нужно, да я-то только свое имя читать умею, а другим он только по делам что-то строчит, Мэд уже замучился письма возить туда-сюда. Я уж спросил, может, передать вам записку – нет, наверно, думает, что я ее оброню или отберет кто и прочитает… Вот и бесится.

– Доложишь обо мне?

Сид кивнул и сунулся в знакомую дверь. В него что-то полетело, он привычно увернулся и кивнул мне.

– Идите, только осторожно. Господин, когда не в духе, может чем-нибудь шваркнуть…

Герцог выглядел вполне живым и относительно здоровым, но говорить мог только едва слышным шепотом. Представляю, как это выводило из себя человека, привыкшего отдавать распоряжения во весь голос!

– Где вы ухитрились так простыть, сударь? – спросила я.

– А кто окатил меня ледяной водой? – едва слышно просипел он и закашлялся.

– Больно нежны вы, господа, как я посмотрю. Мы вон с Эллой зимой в проруби белье полощем, так не жалуемся, если горло заболит.

– Что Элла?

– Ничего, сударь. Вы уж лучше молчите, я расскажу, что тут у нас приключилось…

Герцог слушал меня, мрачнея на глазах, хотя, казалось бы, куда уж больше!

– Я ведь распорядился… – произнес он почти одними губами. – Вас не должны были тронуть! Но Феликс… не ожидал…

– Принц добрый, как сказала моя кузина, добрый и смешной, – вздохнула я. – И великодушный.

– Он не сможет править, если останется таким, – герцог опять откашлялся и начал говорить чуть громче.

– А если изменится – это будет не он.

– Ты права… Что дальше?

Я помолчала, а потом коротко пересказала, о чем узнала от Феи Ночи.

Герцог тяжело вздохнул.

– Хуже нет этих колдовских штучек, – пробормотал он. Мне показалось, будто голос у него делается нормальным. – Не знаешь, чего ожидать, и ведь не обережешься… Маргрит?

– Да, сударь?

– Ты сама, часом, не ведьма ли? Ты ведь намекала, помнится…

– Нет, сударь. А почему вы так решили?

– А ты не слышишь, что ко мне голос вернулся? – Он снова кашлянул и позвал неожиданно громко: – Эй, Сид!

– Да, господин! – моментально появился тот.

– Подай одежду попроще, мне нужно выйти в город.

– Сей момент, господин! Кого разбудить?

– Никого, я пойду один.

Мальчишка улетучился, а я взглянула на герцога.

– Я подумал вот о чем, – сказал он. – Если ты уверяешь, что сама не ведьма, отчего рядом с тобой злое колдовство не действует либо исчезает? Рана у меня была скверная, но после твоего визита я проснулся почти здоровым. Затем, ты помнишь, у меня помутился рассудок, но я все же опомнился. И сейчас вот снова… А история с твоим домом: не встреть вы Феликса, все закончилось бы печально, я полагаю!

– Сударь, сама я не умею колдовать, – честно сказала я, – хотя не отказалась бы от таких умений. Я просила Фею Ночи помочь, это верно. Она залечила вашу рану, а как-то раз устроила так, чтобы принц проехал мимо колодца, когда мы с кузиной пойдем по