– Тоже возможно. А с кем из служанок он крутил? С кем он вообще был… бывал?

Аэлена задумалась. В ответ на вопрос деверя покачала головой.

– Не представляю. Я вообще стараюсь брать на работу людей семейных и не поощряю разврат в своем доме. Дети же рядом, мало ли что они увидят…

– Но слуг я все равно расспрошу, – подвел итог Рошер. – Аэла, надо вызвать стражу и сдать труп.

– Я займусь, – кивнул Гарт. – Аэлена, а ты собирай детей, хорошо?

– Сделаю.

Аэлена развернулась и пошла собирать малышню. Мысли бились в голове вспугнутыми летучими мышами.

Страшно, Четырехликий, как же страшно! Кто это может быть?

И зачем? За что?!

Четырехликий, помилуй хотя бы моих детей. Я сильная, я со всем справлюсь, но мои дети и муж… они беззащитны. Хотя бы их! Сбереги хотя бы их! Пожалуйста…

Рошер тем временем опрашивал слуг и служанок. Но…

Да, конюх. Дорош Рейнар.

Работник хороший, но не без придури. У кого-то самомнение, у кого-то вино, карты или кости. В случае Дороша этой дурью были женщины.

Причем замужние.

Мужчина влюблялся, обхаживал объект воздыханий, добивался своего, обожал женщину, ценил… месяца два. И – переключался на следующую.

Постоянства ему не добавляли даже регулярные визиты рогатых мужей с чем-нибудь увесистым. Но при этом он жестко разделял работу и личную жизнь. Знакомился на улицах, в тавернах, где-то еще, но из прислуги никого не трогал. Мог ущипнуть, мог шлепнуть по попке, сказать комплимент в меру разумения, но и только-то.

Нарывался уже, чудом ноги унес, вот с тех пор и решил, что на работе ни-ни.

За кем он сейчас ухаживал?

Да кто ж знает!

Вроде как с Вайсти они вместе выпивали… может, чем и делились. Вайсти?

Второй конюх. Но его сегодня нет, выходной у него.

Была ли у него семья? Нет, семьи не было, детей тоже. Родители вроде как были, но в другом городе. Отрезанный ломоть, иначе и не скажешь.

Где жил покойный?

Да вроде как на Кузнечной улице, снимал комнатушку. Говорил, зеленый дом…

Вот туда Рошер и собрался.

В гостиной было весело и интересно, так что мимо пришлось красться на цыпочках. Туда прибыл сам почтенный начальник стражи. Сар Карен Шойс.

И тут же взялся за прислугу.

Если конюха отравили, то кто?

Конечно, кто-то из слуг! Дворецкий, например! Или второй конюх!

Нельзя доказать? Так на дыбе признаются!

Гарту, понятное дело, эта постановка вопроса не понравилась. На дыбе кто хочешь и в чем хочешь признается. Хоть в покушении на короля! А нужно-то не признание, а правда! А как ее добиваться – сар начальник и понятия не имел.

Орать? Грозить? Ногами топать?

Маловато будет!

Слуги краснели, бледнели, зеленели, но свою вину упорно отрицали. Вот ведь негодяи!

Пойти тем же путем, что и Рошер, и начать с обыска у конюха, сару и в голову не пришло. Может, мысль и заглянула, но увидела, что внутри пусто, – и вышла. Ну не дано человеку думать!

Зато орет он душевно, громко так! И подхалим знатный, и деньги для стражи выбивать умеет! Так что все довольны: и стражники, и начальство.

Словом, Рошер ускользнул потихоньку и отправился на Кузнечную улицу.

Небольшой закоулок на окраине города был серым. И этим все сказано. Серые дома, серая земля, почти никакой зелени, а еще