Водитель Володя не скрывал удивления, услышав адрес, по которому следовало с утра пораньше отвезти московских командированных.

– Угол Красина и Арктической? Это ж гиблое место! Там раньше, при прежнем мэре еще, наркоманы тусовались, в аккурат вокруг памятника, там продавали-покупали, там же и кололись. Нормальные люди это место за три квартала стороной обходили.

– Сейчас тоже продают? – поинтересовался Коротков.

Володя отрицательно мотнул головой.

– Не, теперь уже нет, как новый начальник УВД пришел, так порядочек навели. Но все равно место плохое. Знаете, говорят про ауры всякие там, про поля… Я в это не особо верю, не разбираюсь, но в этом месте точно что-то есть. Так и не выветрилось до сих пор. Там ведь и скверик был симпатичный, когда я еще молодым был и в такси начинал работать, все время туда парней и девчонок на свидания подвозил, там у них романтическое место встреч было. А как наркоманы расплодились, так ни одной приличной рожи вокруг не стало. Теперь скверик в порядок привели, цветники разбили, травку стригут, скамейки покрасили, а все равно в нем никто не гуляет и не встречается.

Настя открыла на айпаде карту Вербицка. Улицы Красина и Арктическая находились совсем рядом с проспектом Ермака. Значит, не случайно Егоров выбрал это место.

Майор уже ждал их, его одинокая фигура с опущенными плечами была заметна издалека. Вместо приветствия он молча протянул Короткову несколько вырванных из блокнота листков, заполненных крупным малоразборчивым почерком.

– В общем, вы все поняли, – сказал он. – Небось, подумали, что у меня паранойя? Нет, этим не грешу. Всю ночь голову ломал, как так могло получиться. Меня поставили в колею и наблюдают, как я по ней иду. Если я попытаюсь из нее выползти и куда-то свернуть, меня в момент окоротят. В колею поставят другого, поспокойнее и поумнее. Настасья вчера засветилась на Ермака, и если мои наблюдатели люди опытные, то второе ее появление они точно не пропустят.

– Понял, – кивнул Коротков.

– Я сегодня с самого утра уже в контору сгонял, посмотрел ксерокопии материалов, они у меня в сейфе лежат, – продолжал Егоров. – И понял, что Милюкова искала. В папке, которую нашли у нее дома и которую следователь изъял, были материалы редакторов для сценария передачи с нашим мэром Смелковым. И там есть парочка адресов. Прямо рядом с проспектом Ермака. Видно, наша потерпевшая решила туда сама сходить. И кому-то это очень не понравилось.

Коротков нахмурился.

– Что за адреса? – спросил он.

– Дом, где Смелков жил в детстве и юности, и школа, в которой он учился. Причем в материалах редакторов есть записанные интервью со старыми учителями, которые еще помнят нашего мэра подростком.

– Зачем же тогда Милюкова ходила в школу? Что еще она хотела там выяснить? – удивилась Настя.

– Да какая школа, ты что! – поморщился Егоров. – Время-то было после восьми вечера, ни одна школа не работает, там и нет никого, кроме сторожа. Нет, не в школу она ходила. Но ты, москвичка, вчера выяснила, что Милюкова куда-то ходила именно в том направлении. И надо обязательно выяснить, куда точно и зачем. Потому что если не в школу, значит, в дом, где жил когда-то мэр. Или еще куда-то.

– Может, все-таки в магазин? – засомневалась Настя.

– В магазин за продуктами она ходила, вернувшись с работы. Потом провела какое-то время дома и только потом вышла с собакой. И с этого момента начинается черт знает что.

– Ну а вдруг ей не удалось в первый раз купить все, что нужно? – настаивала она. – И Милюкова вышла еще раз, направилась уже в другой магазин, заодно и собаку прогуляла.

– Да нет в той стороне ни одного приличного магазина, – вздохнул Егоров. – Я проверял. Короче, мальчики-девочки, надо понять две вещи: куда Милюкова ходила на самом деле и почему образовалась эта разница в информации. Узнаем первое – узнаем и второе.

– Или хотя бы сможем предположить, – добавила Настя. – Хотя, учитывая источник этой информации, уже и так понятно, откуда ноги растут. Но непонятно, зачем они оттуда растут. Должен же быть какой-то смысл в этом. Витя, а что с чемоданом? Есть ответ от экспертов?

Виктор поморщился, словно она напомнила ему о необходимости посетить стоматолога, работающего без обезболивания.

– Ох, москвичка, доведешь ты меня до греха… Но ты была права. Я Донникову, следачку, предупрежу, пусть сама с этим Загребельным ковыряется.

– А тебе самому разве не интересно?