Да, Рогов, может, и не совсем прав, устроив импровизацию с лагерем ваксов, что полностью разрушило первоначальный план, который обсуждал с Кэт перед расставанием. Но победителей судить не принято, а он победил.

Штык почему-то считает иначе:

— Тебе лучших людей дали, а теперь трое лежат с ранениями, и один очень серьезный. Не знаем, выживет ли, ему грудь проткнули. Тебе не для того их давали, чтобы ты их под копья подставлял.

Рогов не смог проигнорировать столь беспочвенный наезд:

— Может, для тебя это станет открытием, но на войне могут ранить или даже убить. А у нас война. Можешь показать, как воевать с тем, что есть, и не нести потерь, — мы все охотно посмотрим. Только не надо говорить, что для этого понадобится двенадцать пулеметов и поддержка авиации. У нас вчера не было твоих пулеметов, мы воевали тем, что есть. Вот от этого и отталкивайся. Сумеешь доказать — и я первым признаю, что был не прав. Кстати, разведка доложила, что часть дикарей остановилась лагерем ниже слияния. Всего лишь в трех часах ходьбы. Видимо, трепка их впечатлила не настолько, чтобы уйти окончательно. Скорее всего, обсуждают происшедшее, и кто-то из вождей настаивает на продолжении набега. Если ты на них нападешь, показав свой непревзойденный полководческий гений, и перебьешь всех без малейших потерь, тебе тут памятник при жизни поставят. Вперед, тебя ждут великие свершения.

— Рогов, дай уже другим слово сказать, — миролюбиво попросил Кузьмич. — И вообще, не надо горячиться, здесь все свои, а вы оба на публику работаете.

Штык упрямо покачал головой:

— Был уговор ударить одновременно: они с севера, а мы им навстречу, от поселка к лесу. Он уговор нарушил, и у него теперь раненые. Мы просто не успели ему помочь, не ждали, что он появится со стороны слияния.

Вмешался Сфен, со свойственной ему иронией произнес:

— Некоторые очень даже успели. И тебя среди них мы почему-то не заметили.

Удар был, что называется, ниже пояса. На такое без эмоций ответить трудно, а лучше вообще смолчать. Штык все же по инерции выдал:

— Да он даже тебя в этот бой взял. А у нас договор, что тебя беречь надо. В первую очередь беречь. Ты единственный специалист по руде.

— Штык, мне тебя жаль, но ты безнадежен. Надо было сходить с нами хотя бы в одну экспедицию. А там уже посмотреть, как именно ты меня собрался беречь. Нас каждый раз кучка, а вокруг толпы дикарей. Так бывает всегда, когда удаляемся от поселка. Это их земля, мы, как ни крути, здесь чужие. Захватчики и оккупанты. И даже поблизости к стенам бродить небезопасно. Чуть отойди от них — и ты уже дичь для охотничьих отрядов. Для них что олень, что человек — без разницы.

— Это всего лишь тупые дикари. Надо просто делать все по плану, как договаривались, а не отсебятину нести.

— Не такие уж они и дикари, в чем-то покруче нас будут, — сказал Рогов.

— О чем это ты? — не понял Кузьмич.

— Небось о том, что они кремень обрабатывать умеют. И добывают его где-то. А мы не можем, — ответил за Рогова Штык. — Тоже мне еще высокие технологии. Смешно слушать.

— Я разве что-то говорил о кремне?

— А о чем ты тогда сейчас?

— Хочу вам кое-что показать. Но это нежелательно делать в хижине. Выйти надо.

— Обязательно показывать? — скривился Кузьмич.

— Если вы не хотите увидеть, что у дикарей есть технологии, которые даже на Земле неизвестны, то можете не смотреть.

— Уговорил — на такое придется посмотреть.