– Проверь карманы, – посоветовал тогда Рамон.

Так и сделал, но, кроме бумажника в заднем кармане брюк с парой мятых десяток и пригоршней мелочи, ничего стоящего не отыскал. Бумажник сунул в портфель, решив позже изучить его содержимое более тщательно, потом перетряхнул валявшийся на полу пиджак, но там и вовсе не обнаружилось ничего интересного.

– Шкатулки нет, – сообщил я приятелю.

– Неудивительно, – хмыкнул тот.

Я выругался, взял глиняный кувшин и вылил его содержимое на голову иудея. Тот что-то бессвязно забормотал, попытался оттолкнуть меня, но лишь завалился на спину и неровно задышал.

– Пять минут уже прошло, – предупредил меня Рамон.

– Подождут! – отрезал я, насторожился, услышав непонятный скрежет, но звук донесся не из коридора, а с улицы. – Контролируй дверь, – попросил напарника и принялся яростно тереть уши и щеки иудея.

Малк вяло отбрыкивался, но понемногу взгляд его прояснился и сфокусировался на мне.

– Нет, – сказал Аарон. – Нет! Нет! Нет!

– Шкатулка с руной молнии на крышке, помнишь такую? – встряхнул я его. – Отвечай!

Аарон Малк лишь улыбнулся.

– Голову оторву! – пообещал я. – Зачем ты ее подменил?

– Из-за денег, зачем еще, – облизнул Аарон пересохшие губы и неожиданно трезво спросил: – Разве непонятно?

– Кто тебе заплатил?

Но миг трезвости уже прошел, и в ответ иудей только захихикал.

– Говори! – рявкнул я.

– Чтобы мне оторвали голову?

Аарон забился в истерическом приступе смеха, я отвесил ему пару хлестких пощечин, но лучше не стало.

– Так мы от него толку не добьемся, – нахмурился Рамон. – Надо уводить его отсюда.

– Придется, – вздохнул я, отставил трость и начал поднимать иудея на ноги, но тот отпихнул меня и прижался спиной к стене.

– Нет, – замотал он головой, упершись спиной в стену. – Нет! Нет! Нет!

– Скажи, кто тебе заплатил, – решил я подбить его на сделку, – и мы оставим тебя в покое.

– Нельзя! – всхлипнул Аарон. – Слушайте, я вам заплачу! У меня много денег! Хватит на всех! Мы разбогатеем!

– У тебя двадцать франков в бумажнике.

– Нет! У меня десять тысяч франков! Прямо с собой, да! – выкрикнул Малк, судорожно прижимая к груди смятый пиджак. – Но я получу еще больше! Я получу столько, сколько попрошу! Все, что у него есть! Только не мешайте! Я поделюсь! Три тысячи, пять, да хоть десять! Мы будем богаты, только не спрашивайте имя! Это секрет! Мой секрет!

– Нельзя столько курить, – вздохнул Рамон. – До утра точно не очухается.

– Проклятье! – Я выругался, сунул портфель под мышку и вновь потянул на себя иудея, но тут за спиной послышалось явственное:

– Пст!

В приоткрытой двери мелькнула физиономия беловолосого лепрекона; Рамон выскочил в коридор и повел винчестером, да только коротышки-альбиноса уже и след простыл.

– Оставь его! – крикнул я и развернулся к иудею, как вдруг на подоконник с крыши бесшумно скользнула темная фигура.

Дьявол!

Оборотень одним стремительным прыжком пересек комнату, я загородился от него портфелем, а в следующий миг мощный удар сшиб меня с ног и отбросил в дальний угол. Рухнув на пол, я сразу выхватил из кармана «Цербер», оборотень ловко двинул коленом, и пистолет улетел в коридор. Взметнулась когтистая лапа, но полумрак комнаты тотчас взорвался ослепительной вспышкой выстрела!

Голова зверя расплескалась кровью, пуля десятого калибра снесла макушку и засела в простенке. Рычаг винчестера резко ушел вниз – клац! – и сразу вернулся обратно, оборотень шатнулся в сторону, уходя с линии стрельбы, и Рамон повел стволом, ловя движение зверя. Пространства для маневра у того не оставалось, и тяжеленная пуля десятого калибра, угодив в грудь, разворотила ребра и отшвырнула оборотня к дальней стене. Он вцепился когтистой лапой в подоконник, выпрямился, и следующее попадание попросту выбросило его на улицу. Снизу послышался грузный удар и треск досок.