– Еще в ванной комнате полно крови, но следов борьбы там нет.

– На улицу!

Мы спустились на первый этаж, я едва ли не бегом добежал до прихожей и склонился над задвинутым в угол ведром, заполненным рвотой уже наполовину. Когда вывернуло желчью, вытер губы носовым платком и уже совершенно спокойно зашагал к карете вице-президента Банкирского дома. Забрался внутрь и сразу достал из кармана жестянку с леденцами, стремясь перебить мерзкий вкус во рту; Авраам Витштейн вдруг протянул руку:

– Вы позволите?

– Угощайтесь! – разрешил я.

– Надеюсь, они кошерные? – пошутил банкир и сам же нервно рассмеялся над собственной шуткой. Он положил в рот леденец, вытер пальцы батистовым платочком и спросил: – Ваше мнение?

– Это не Прокруст, – уверенно ответил я.

– И почему вы так решили?

– Прокруст никогда и никого не кусал. Только бил и рвал. Поднимите газетные архивы, направьте запрос в Ньютон-Маркт.

– Если не он, то кто?

– Тот, кому хотелось что-то получить непосредственно от Исаака Левинсона. Очень быстрый, умный и хладнокровный. Скорее всего, оборотень. Проник через крышу. Разделся и только потом разобрался с охраной. Кроме гувернантки всех домочадцев согнал в кабинет хозяина и убивал на его глазах. Потом пытал его. Под конец утолил голод, вымылся и ушел, как пришел, – через крышу.

– Утолил голод?

– Гувернанткой. К этому времени он уже почти вернул себе человеческое обличье. Укусы там заметно меньших размеров, чем следы челюстей на шее охранника.

– Убийца получил то, что хотел? – неожиданно спросил банкир.

– Сомневаюсь, – покачал я головой. – Левинсон должен был отдать все, что угодно, но его запытали до смерти.

– Возможно, убийца садист?

Вопрос собеседника угодил в цель. Неожиданно я вспомнил о тех, кто наслаждался пытками, убийствами и поеданием человечины. Кто мог оборачиваться зверем и двигаться столь стремительно, что обычный человек даже вскрикнуть не успевал, прежде чем ему в шею вонзались острые клыки. А после уже не кричал, поскольку захлебывался кровью.

Лисы-оборотни, китайские отродья.

Мог господин Чан заплатить лисам за убийство перешедшего ему дорогу иудея?

Предложенная Левинсоном подачка в виде пяти сантимов с франка моего долга китайского ростовщика точно не порадовала, раз он послал за моим ухом своего ручного головореза. А тот, к слову сказать, приполз обратно с простреленной коленной чашечкой…

Есть много способов вывести из себя человека; можно обругать его последними словами, плюнуть в лицо или попросту хорошенько двинуть ботинком промеж ног, но все это – невинные детские шалости по сравнению с попыткой залезть в карман к старому узкоглазому скряге.

Лисы-оборотни, ну надо же…

– Леопольд! – оборвал ход моих мыслей Авраам Витштейн, достав дорожный набор письменных принадлежностей. – Продолжайте расследовать ограбление банка. – Он сделал небольшую приписку внизу старого поручения, затем подышал на печать и приложил поверх подписи. – Что же касается убийства Исаака, то я не могу поручить вести его вам. Оно получило слишком большой резонанс.

– Объявите награду?

Банкир досадливо поморщился и признал:

– Иначе нас просто не поймут партнеры.

– И сколько?

– Тысячу – за достоверные сведения об убийце. Пять тысяч – за него самого.

– За живого?

– Всенепременно, – подтвердил банкир. – Иначе разоримся на катафалках – увозить в морг выкопанные на кладбище тела.

Я кивнул. И в самом деле, пять тысяч франков – сумма вовсе не малая. Проходимцы выстроятся за ней в очередь.

– Но между нами, – доверительно сообщил господин Витштейн, – при наличии веских доказательств лично вам мы выплатим