Рассвет был худшим в моей жизни. Всю ночь не спал, потому что стоило принять горизонтальное положение, как подступал очередной приступ душераздирающего кашля. А утром внезапно стошнило, едва за борт наклониться успел. И, по-моему, с кровью. Полоскало так, что еще чуть-чуть и желудок бы выскочил.

— Волны нет, а из вас так хлещет, — удивился Крикун.

— Непривычно ему, не все бочку соли морской съели, — защитил меня капитан и указал вдаль: — Вон ваши острова, сейчас их обойдем. Прямо никак, мель тут очень уж жадная и далеко тянется. Река выносит песок с материка, вот здесь он весь и остается. Будюм, что там с машиной?

— Сальник менять надо, я сливаю воду.

— Чтоб ты на морского ежа с разбегу уселся! Чего на суше не сменил?!

— Так он тут потек, кто же знал.

— Ставим парус, ох и хлебнем мы дрянного пойла, пока при таком ветре подходить будем.

Ветром это мог назвать лишь неисправимый оптимист — полотнище паруса едва шевелилось под слабейшими дуновениями. Корабль не шел, а плелся побитой собакой. А мне оставалось лишь изнывать от нетерпения.

Хоть бери да самому дуй. Физику учил, понимаю, что ничего полезного из этого не выйдет, но очень уж медленно все тянется, а я ведь в шаге от того, чтобы получить надежду на спасение. Сегодня рвота с кровью, что будет завтра?..

Может, у меня вообще нет никакого завтра. Свалюсь, помучаюсь несколько дней, и все, нет больше демона Леона.

Глупейшая смерть…

— Идет за нами кто-то, — заметил Крикун.

Обернувшись, я увидел дымное пятно на горизонте. Поднял бинокль, пригляделся, различил какое-то суденышко, вроде бы небольшое. А воздух при этом загрязняет изрядно.

Капитан уставился в подзорную трубу, удивленно присвистнул:

— Да это же «Второй Биттер»! И чего это он туда-сюда мотается, будто ёрш наскипидаренный?

— Может, Малыш Тарк спешит долг вернуть, — улыбаясь во весь рот, предположил Крикун.

— У акулы в пасти так шутить будешь, пингвин ты сухопутный.

— Не, ну а правда, чего они за нами увязались?

— Ага, да уж, Малыш Тарк так и торопится вернуть долг, чтоб его толстый кит полюбил.

— А можно спустить лодку прямо сейчас? — спросил я.

Капитан покосился на меня с подозрением и приглушенно поинтересовался:

— Так это по ваши души?

Что уж тут скрывать, я кивнул:

— Очень может быть, что за нами.

— Уважаю… Это что же такое надо натворить, чтоб за тобой канонерскую лодку послали? Соблазнили всех дочурок Валатуя?

— Да так… есть кое-какие грехи…

— А не вы ли устроили шлюхины бега в Такварисе?

— Не знал, что так знаменит.

— Ребята! Да подавиться мне морским ежом! Это тот самый шутник из Таквариса! То-то рожа знакомая, а где видел, не помню.

— Да вы у нас знаменитость, — заулыбался боцман. — Ваша физиономия на каждом телеграфном столбе к северу от Тоты. Портрет не очень получился, но приметы сходятся.

Да уж, вот оно, бремя славы. Теперь понятно, что перед побегом стоило сделать пластическую операцию. Ну и рост изменить. И плеч ширину.

Блин, да проще мозг в другое тело пересадить, на фоне широкоплечих аборигенов я как белая ворона. Тем более путешествую в компании Аматы. Выследить такую парочку не так сложно, как я надеялся.

Капитан стукнул кулаком по штурвалу:

— Мы народ моря, нам что Дюкус, что Валатуй: и тот и другой спруты ненасытные. Но «Морскому льву» не уйти от канонерки даже с машиной, а уж без нее тем более. Уж поверьте, мы горой за героя Таквариса, но помочь вам ничем не сможем.