— Алло?

— Извините, это Сацуки-сан? — раздался незнакомый женский голос.

— Да, это я, — недоумевая, ответила я.

— Это Урара, — донеслось с другого конца провода.

Я растерялась. Эта женщина всегда пугает меня своей неожиданностью. Я никак не ожидала услышать звонок от нее.

— Извините, что вас потревожила. У вас не найдется времени, чтобы со мной встретиться?

— А-а… разумеется. Но зачем? Как вы узнали мой номер? — растерянно спросила я.

Видимо, она звонила из будки, потому что был слышен шум проезжающих машин. До меня донеслось ее хихиканье.

— Я просто решила почему-то, что должна его узнать, и он сам собой стал мне известен, — сказала Урара, словно произнося заклинание.

Она сказала это настолько естественно, что я даже не удивилась.

— Встретимся на пятом этаже универмага напротив станции, в том отделе, где продают термосы, — сказала она и повесила трубку.

«В обычной ситуации я никуда не вышла бы, а продолжала спать, поскольку чувствую себя неважно», — подумала я после того, как опустила трубку. В ногах ощущалась слабость, и я почувствовала, что температура еще больше поднялась. Но при всем том мне было любопытно увидеть ее снова, и я начала собираться. Где-то в глубинах моего сердца мерцал огонек, как бы подсказывающий: «Иди, не прогадаешь!»

Оглядываясь назад, теперь я понимаю, что судьба иронично подставила мне лестницу, которой нельзя было не воспользоваться. Пропустив даже одну ступеньку, я никогда не смогла бы взобраться наверх. Возможно, движущим стимулом был для меня тот слабый свет, который еще мерцал в моем почти умершем сердце. Это был тот самый свет в темноте, без которого я могла бы спать намного крепче.

Я оделась потеплее и села на велосипед. Был теплый солнечный полдень — казалось, что наступила настоящая весна. Лицо обвевал словно только что зародившийся ветерок, на душе было легко. Деревья на улице начали выпускать крошечные листочки. Голубое небо застилала легкая дымка, уходящая далеко за границы города.

Но даже при виде такого зарождающегося пробуждения природы у меня внутри ничего не колыхнулось. Почему-то мое сердце не желало реагировать на эту весеннюю атмосферу. Она отражалась только на поверхности, как в мыльных пузырях. По улицам сновали люди, которые выглядели счастливыми, и солнечный свет отражался на их волосах. Все вокруг дышало, все усиливался блеск сохранявших свою мягкость солнечных лучей. И в этой дышащей жизнью атмосфере только мое сердце оставалось прикованным к пустому зимнему городу и к реке на рассвете. В тот момент мне хотелось вырваться из этого наваждения.

Спиной к выставленным на полках термосам стояла Урара. На ней был розовый свитер, ярко выделявшийся в толпе. Тогда мне показалась, что она моя сверстница.

— Добрый день! — окликнула я ее.

— Ты простужена? — спросила она. — Извини меня. Я не знала об этом, когда позвонила.

— Это так заметно по моему лицу? — улыбнулась я.

— Ага, оно слишком красное. Давай быстро что-нибудь выберем. Какой тебе больше нравится? — она повернулась к витрине. — Может быть, ты хочешь большой термос? Или, если ты носить его с собой, когда бегаешь, лучше тот, который поменьше? Вот этот почти такой, как ты тогда уронила в реку. Но если тебе приятнее китайское оформление, пойдем в отдел, где продаются изделия из Китая.

Она произнесла это с таким жаром, что я почувствовала, как от радости покраснела.

— Хорошо, вот этот белый, — указала я на блестящий маленький термос.

— Мм… у клиента хороший вкус, — сказала Урара и купила его мне.

Когда мы пили чай в маленьком кафе на крыше, она сказала:

— Это я принесла тебе, — и достала из кармана плаща маленький сверток. Потом еще один, еще один. Я смотрела на нее вытаращенными глазами. — Один владелец чайной лавки дал мне это на прощанье. Здесь разные чаи из трав, чаи с ячменем, еще китайские чаи. Названия написаны на упаковке. Можешь заваривать их в термосе.

— Благодарю вас… — ответила я.

— Не за что. Это по моей вине ты уронила тогда термос в реку, — рассмеялась Урара.

Был ясный, прозрачный день. Улицы были залиты каким-то немного грустным светом. Разделяя город на участки света и тени, по небу медленно плыли облака. Стоял тихий полдень. Если не считать того, что нос у меня был забит и я почти не ощущала запаха того, что пью, в царившем спокойствии я почти забыла о мучивших меня проблемах.

— Кстати, — спросила я, — как вы на самом деле узнали номер моего телефона?

— На самом деле, — сказала она, — я долгое время жила одна, переезжая с места на место, и у меня выработалась способность чувствовать вещи. Я и сама точно не помню, когда со мной это произошло. Я просто подумала: «Какой же номер у Сацуки-сан?» Когда я набирала номер, рука сама выбирала цифры, и я, как обычно, попала.

— Как обычно? — усмехнулась я.

— Да, как обычно. Если я ошибаюсь номером, то извиняюсь, смеюсь и вешаю трубку. Но тогда мне становится стыдно перед самой собой, — сказала Урара и расхохоталась.

Мне хотелось верить, что она именно таким, а не каким-то обычным способом вычислила мой номер. Она производила впечатление именно такого человека. Мне показалось, что где-то в глубинах сердца я знаю ее уже давно, и от радости новой встречи мне захотелось заплакать.

— Я хочу поблагодарить вас за сегодняшний день. Я была счастлива, как при встрече с любимым.

— Тогда я передаю тебе наставление от возлюбленного. Послезавтра нужно избавиться от этой простуды.

— Почему послезавтра? Мы должны куда-то пойти?

— Именно так. Годится? Только никому об этом не говори! — слегка понизив голос, прошептала Урара. — Послезавтра до полшестого утра приходи на то место, где мы встретились. Возможно, тогда ты кое-что сможешь увидеть.

— Что это означает? Что именно? Нечто невиданное? — меня захлестнул поток сомнений.

— Да. Но все зависит от погоды, а также и от твоего состояния. Поскольку это очень зыбкая вещь, я не могу дать гарантии. Однако моя интуиция подсказывает мне, что между тобой и этой рекой существует какая-то глубокая связь. Поэтому я почти уверена, что ты сможешь это увидеть. Послезавтра в этом месте, если все условия совпадут, ты сможешь увидеть то, что случается только раз в сто лет. Своеобразное видение… Извини, я говорю только: «Возможно».

Такое объяснение мало что прояснило, только озадачило меня. Но при этом я вспомнила, что давно уже ничто так меня не волновало.

— Это что-то приятное?

— Да… бесценное. Впрочем, тебе самой решать.

Мне самой решать.

Когда я такая ослабленная, когда у меня нет сил защититься…

— Хорошо, я непременно приду, — улыбнулась я.

Связь между мной и рекой. Хотя мое сердце усиленно стучало, я решительно сказала себе: «Yes!» Для меня эта река была границей между Хитоси и мной. Стоило мне представить себе этот мост, как я видела стоящего там и ждущего меня Хитоси. Я всегда опаздывала, а он всегда уже был там. И всякий раз когда мы прощались, то расходились от реки в разные стороны. Так было и в самый последний раз.

— Значит, сейчас ты отправляешься к Такахаси? — спросила я. Это был наш последний разговор с Хитоси, когда я еще была счастливой и более пухленькой, чем сейчас.

— Да, но вначале заскочу домой. Мы все уже давно не собирались вместе.

— Привет всем от меня. Хотя я знаю, о чем вы болтаете в своей мальчишеской компании!

— Тебе это не нравится? — рассмеялся он.

Мы провели целый день только развлекаясь и теперь были немного навеселе. Пронзительно холодная зимняя дорога лежала под восхитительным звездным небом, и я была в приподнятом настроении. Ветер ласкал мои щеки, а звезды мерцали. Наши руки, соединенные в кармане его плаща, были теплыми и мягкими.

— Но только не подумай, что я когда-нибудь говорил про тебя что-нибудь плохое! — как бы что-то вспомнив, выпалил Хитоси, и мне пришлось уткнуться носом в шарф, чтобы заглушить смех.