— Первая игра окончена, Парсифаль, — сообщил мне Асерерак, скаля безгубую пасть. — Начинаем следующую.
Он не стал тратить время на завершение раунда, а дернул за рубильник на задней стенке и перезагрузил автомат. Как только закончилась разноцветная заставка Williams Electronics, он достал из воздуха еще две монеты и бросил их в щель.
— Готов ли ты? — снова вопросил он, сгорбившись над контрольной панелью.
После секундного колебания я решился.
— А вы не против поменяться со мной местами? Я привык играть слева.
Это была правда. С Эйчем в Норе я всегда играл за рыцаря на страусе, и сейчас не смог сразу войти в ритм в том числе потому, что Асерерак оставил мне правый джойстик.
Король-лич немного подумал, а затем кивнул.
— Разумеется.
Мы поменялись местами. Внезапно мне пришло в голову, до чего странное мы представляем зрелище — чувак в сияющих доспехах и восставший из мертвых король склонились над джойстиками древнего аркадного автомата. Такая картинка хорошо бы смотрелась на обложке журнала «Дракон».
Асерерак выбрал режим игры вдвоем, и я сосредоточил внимание на экране.
Вторую игру я тоже начал неважнецки. Движения противника были выверенными до миллиметра, и первое время я мог лишь убегать от него. Щелканье его костяного пальца, ударяющего по кнопке взмаха крыльями, очень давило мне на нервы.
Я попытался расслабиться, выкинуть лишние мысли из головы, не думать о том, где нахожусь, кто мой противник и что на кону. Представил, что играю очередную партию с Эйчем в Норе.
Сработало! Я вошел в ритм, и ситуация стала выправляться. Я начал находить слабости в стратегии лича — баги в его коде. Этому я учился много лет, играя в сотни разных видеоигр. Всегда можно найти прием, чтобы обыграть компьютер. В любых играх с искусственным интеллектом человек победит, потому что может импровизировать. Машина действует или случайным образом, или по строго заданной схеме с несколькими условиями. Это аксиома всех видеоигр — по крайней мере, до тех пор пока люди не разработают настоящий искусственный интеллект.
Дело пошло к финалу, когда я отыскал серьезный прокол в стратегии лича. Меняя направление в определенный момент, я заставлял его врезаться в птицу. Повторяя эту уловку, я по одной лишил его всех дополнительных жизней. Несколько раз я и сам умер, но в конце концов завалил лича, когда у меня у самого осталась последняя жизнь.
Я отступил от автомата и вздохнул с облегчением. По лбу, обтекая визор, бежали капли пота. Я утерся рукавом, и мой аватар повторил это движение.
— Хорошо поиграли, — произнес Асерерак.
И, к моему изумлению, протянул мне костлявую лапу. Я пожал ее с нервным смешком.
— Да, чувак, хорошо...
Мне вдруг пришло в голову, что в каком-то смысле я сейчас играю с самим Холлидэем. Я постарался вытеснить эту мысль из сознания, чтобы совсем уж не разнервничаться.
Асерерак в очередной раз опустил две монеты в щель.
— Победитель забирает все, — провозгласил он. — Готов ли ты?
Я кивнул и позволил себе вольность самому нажать на кнопку «два игрока».
Решающая игра длилась дольше обеих предыдущих, вместе взятых. Под конец на экране появилось столько стервятников, что почти невозможно было на них не напороться. Мы с Асерераком сошлись в последнем поединке на самом верху экрана, не переставая колотя по кнопке, управляющей крыльями, и бешено дергая джойстики. Уклоняясь от моего удара, лич на долю секунды утратил контроль над своим аистом, и тот опустился на какой-то миллиметр ниже моего страуса. Этого было достаточно, чтобы его крылатый скакун исчез в маленьком пиксельном взрыве.
На экране загорелась надпись «Победитель — игрок 1», и король-лич испустил гневный вопль, от которого кровь стыла в жилах. В ярости он ударил кулаком по автомату, и тот рассыпался миллионом пикселей, которые весело запрыгали по полу как бисер. Асерерак повернулся ко мне.
— Мои поздравления, Парсифаль. — Он низко поклонился. — Ты славно играл.
— Благодарю, ваше величество.
Я поборол желание попрыгать и потрясти задницей, издеваясь над поверженным противником, и вместо этого тоже отвесил церемонный поклон. Мертвый король вдруг превратился в высокого чародея, облаченного в черную мантию. Я сразу узнал его. Передо мной стоял аватар Холлидэя, Анорак.
Я уставился на него онемев. Среди пасхантеров ходила байка, что Анорак по-прежнему бродит в OASISe, теперь как безымянный аватар. Призрак в машине.
— А теперь, — произнес чародей голосом Холлидэя, — получай награду.
Загремел оркестр. Трубам вторили мелодичные скрипки. Я узнал эту музыку — это была последняя композиция оригинального саундтрека «Звездных войн» Джона Уильямса. Под нее принцесса Лея вручала Люку и Хану медали (а Чубакка, как вы помните, получил фигу с маслом).
На самой бравурной ноте Анорак протянул мне правую руку. На раскрытой ладони лежал Медный ключ — предмет, за которым вот уже пять лет гонялись миллионы людей. Я взял ключ, музыка стихла, и в тот же миг я услышал мелодичный звон — мне начислили пятьдесят тысяч очков опыта, и уровень моего аватара вырос до десятого.
— Прощай, сэр Парсифаль. Желаю тебе удачи в поисках.
И прежде чем я успел спросить, что же мне делать дальше и где искать Первые врата, Анорак исчез в яркой вспышке с характерным звуком, сопровождавшим телепортацию в мультике Dungeons and Dragons восьмидесятых годов.
Я остался один на пустом постаменте. Тяжесть ключа в руке переполняла меня восторгом и любопытством. Он был такой же, как в «Приглашении Анорака» — старинный и очень простой, с римской цифрой «I», выбитой на овальной головке. Я повертел его в руке, любуясь отсветами факельного пламени на меди, и тут заметил надпись. Две строчки мелким шрифтом. Я поднес ключ к свету и вслух прочел: «То, что ты ищешь, спрятано в мусоре».
Даже не пришлось ломать голову — я сразу понял, где искать врата и что именно нужно делать.
«Спрятано в мусоре» — это значит в древнем компьютере TRS-80. Это были домашние компьютеры, выпускаемые компанией Tandy, а затем Radio Shack в семидесятых — восьмидесятых годах. За этими машинами закрепилось презрительное прозвище «Trash 80» — то есть «мусор».
То, что ты ищешь, спрятано в мусоре.
Первым компьютером Холлидэя был как раз TRS-80 с «колоссальным» объемом оперативной памяти — шестнадцать килобайт. И я, как и все пасхантеры, точно знал, где находится реплика этого компьютера в OASISe.
На самой заре существования симуляции Холлидэй создал в ней маленькую планетку Миддлтаун, названную в честь его родного города в штате Огайо. Она представляла собой скрупулезно выполненную копию Миддлтауна, каким он был в конце восьмидесятых. Говорят, что нельзя вернуться в детство, но Холлидэй это опроверг. Миддлтаун стал одним из его любимых проектов, он потратил годы на его разработку и совершенствование. И было общеизвестно (по крайней мере, для пасхантеров), что с особой тщательностью Холлидэй потрудился над виртуальной копией дома, где вырос.
Сам я на этой планете никогда не был, но изучил прорву скриншотов и видеозаписей. В комнате Холлидэя стоял TRS-80 Color Computer 2.1, и я не сомневался, что путь к вратам лежит через него. А вторая половина надписи на ключе подсказывала, где именно искать их:
На самом глубоком уровне Даггората.
Вообще «дагорат» — это слово на эльфийском языке синдарин, который придумал Дж. Р. Р. Толкиен, и означает «битва». Но Толкиен писал его с одним «г». «Даггорат» же с двумя «г» могло означать только одно — очень странную игру Dungeons of Daggorath, вышедшую в 1982 году для единственной платформы — TRS-80 Color Computer.
В своем «Альманахе» Холлидэй упоминал, что именно эта игра побудила его стать геймдизайнером. И она была одной из многих игр, лежащих в обувной коробке рядом с компьютером в его виртуальной детской комнате.
Мне оставалось лишь телепортироваться в Миддлтаун, прийти в дом Холлидэя, сесть за его комп и пройти Dungeons of Daggorath. На финальном уровне меня будут ждать Первые врата.
