потолке. За такой номер полагается почасовая оплата.

Гейли рассмеялась, поворачиваясь к мужу, а он подумал, как же ему нравится ее лицо в любом настроении. Ее лицо постоянно менялось. Она или смеялась, или недовольно хмурила брови, или сосредоточенно покусывала нижнюю губу, или смотрела ему в глаза с улыбкой, полной озорства и нескрываемого волнения.

– Так, значит, почасовая оплата?

– Так точно.

– Ну-у!.. Ты бы разорился в «Розовой леди».

– Правда?

– Наверняка. – Она увела его с балкона и закрыла двери.

Остановившись на антресоли и сбросив с себя полотенце, Гейли приподнялась на цыпочки и положила ладони на плечи супруга. Казалось, она вот-вот поцелует его в губы, но ничего подобного не случилось. Вместо этого она кончиком языка скользнула по шее Брента; потом, не отрываясь и медленно перекатываясь с мысков на полную стопу, провела мокрую полоску по груди и животу. Брент ощущал каждый дюйм этого возбуждающего пути и наслаждался каждым мгновением, не торопя жену, лишь едва прикасаясь к ее плечам.

Гейли грациозно опустилась на колени и запустила пальцы под резинку его плавок. Она несколько раз провела под самым их краем, а потом решительным движением стянула досадный эластик.

Освобожденный член выскочил из-под ткани, как древко победоносного знамени. Гейли тихонько охнула, гордясь собственной доблестью, и услышала нежный шепот у себя над ухом. Она продолжала ласково трогать его, играть с ним и нежить его, прилагая все свое умение. Через некоторое время она услышала жуткое рычание и беззвучно рассмеялась от удовольствия. В тот же миг она очутилась спиной на ковре, в стальных объятиях Брента, напоминавшего в эту минуту пещерного человека.

– Ты сейчас все разгромишь и переломаешь! – попыталась поддразнить его Гейли, но Брент ничего не слышал, а может, не хотел отвлекаться. Предупреждение было явно излишним, потому что перекрытия антресолей оказались надежными. Но учитывая, с каким ожесточением Брент раскачивал их, Гейли порадовалась, что догадалась прикрыть окна. Она улыбнулась, обняла плечи мужа, и ее тихий крик в острейший момент близости был заботливо пойман горячими губами Брента.

Они достигли оргазма одновременно и остались на полу, обессиленные, не выпускающие друг друга из объятий. Через некоторое время Брент сумел подняться, прошел на кухню, чтобы достать из холодильника бутылку шампанского, ломоть брийе, кусочек камамбера, коробочку «Деревенских крекеров». Когда он вернулся с трофеями, они уселись на диванные подушки, брошенные на пол, и Гейли принялась кормить Брента крекерами. Он пытался открыть бутылку. Наконец шампанское громко выстрелило, и брызги расплескались вокруг. А когда оба наелись и муж полностью переключился на шампанское, Гейли начала возражать, смеясь напомнила, что они пришли в номер не ради того, чтобы напиться. Брент нарочно встряхнул бутылку, чтобы снова облить жену шампанским. Закончилось все ее веселым визгом и бегством в спальню. Муж пришел следом, и они долго, до изнеможения, любили друг друга, а он слизывал капли вина с тела супруги… При этом с таких мест, куда – она была твердо уверена – шампанское никак не могло попасть.

В десять часов вечера они все-таки решили встать, помыться и поужинать. Ели они в чудесной столовой, сидя по обеим сторонам большого, накрытого белой скатертью и украшенного свечами стола. После ужина пошли прогуляться под луной и к полуночи снова вернулись в номер. Любой посмотревший на них без труда понял бы, что перед ним новобрачная пара. Об этом говорил их вид, мечтательно-счастливый. Спешить им было некуда. Жизнь струилась медленным сладким потоком, и они плыли в нем, бездумно предаваясь течению.

Они снова лежали вместе, усталые, не в силах отодвинуться друг от друга, и засыпали. Сон был темным и сладким. Раньше Гейли не подозревала, что во сне можно мечтать, но сегодня получила возможность убедиться в этом.

Все началось мягко, красиво и приятно. Она находилась в королевстве, о котором недавно мечтала наяву – в стране, где царили влюбленные и новобрачные. Настоящий мир отступил, обыкновенность растворилась и смешалась с фантазией. В привидевшейся стране сегодня поместилось лишь два человека. Их словно обступила стена, в кольце которой оставались только мужчина и женщина. И желание. Сладкое, непреодолимое и ничем не прикрытое.

Она взбивала ложе из чистейших облаков, взбивала и улыбалась, сладострастно изгибая губы, потому что знала… Знала, что суженый вот-вот придет и они возлягут на облака. Прошло уже много, очень много времени с тех пор, когда они в последний раз были вместе. Ей пришлось долго тосковать, но ее не покидала уверенность, что они снова увидятся. А нынче предчувствие окрепло, и она позволила себе пробудить ощущения, столь бережно хранимые в сокровенном уголке сердца. Она узнала скольжение тумана по обнаженной коже, по груди, узнала прикосновение мягкого облака к босым ступням и тепло распущенных по спине волос.

Он шел к ней, постепенно появляясь из плотной дымки. Загорелый, могучий, с выступающими мускулами, жилистый, подтянутый и прекрасный. Уверенно, твердым шагом он приблизился к ней. Его обнаженное тело ласкали серебристо-серые облака, и ей захотелось броситься навстречу. В любой момент они могли соединиться, прикоснуться друг к другу.

Она побежала сквозь серую дымку, совершенно отчетливо видя любимого, несмотря на густой туман. Это был он. Ошибки быть не могло. Но приблизившись, она остановилась в смущении. Что-то не так. Это, конечно, он… Только какой-то иной. Но в чем заключалось отличие, невозможно было объяснить.

Он звал ее, протягивал руки, а супруга колебалась. Он вновь окликнул ее, неразборчиво произнеся ее имя, но она узнала его голос, низкий, глубокий, вибрирующий. Наконец они обнялись, и она сразу забыла, что в нем казалось странным.

Они почти отчаянно прильнули друг к другу, он накрыл губами ее рот, стал торопливо и жадно гладить ее руками. Это длилось очень долго… И было чуть болезненно, но она не обращала внимания на боль, потому что испытывала такую же страсть. Ей нравилось ощущать крепкое, горячее тело рядом. Они целовались, целовались и целовались.

Внезапно появился дядюшка Хик. Он молча встал поблизости и принялся наблюдать за влюбленными. Гейли понимала, что он смотрит на их обнаженные фигуры, слившиеся в нежных объятиях, но ее это не взволновало и не смутило.

– Война, – сказал дядя Хик. – На войне случается масса трагедий.