Тиль. Слово короля?

Филипп. Слово короля.

Тиль. Ваше величество, поцелуйте меня в уста, которыми я не говорю по-фламандски!

Мария. Фу! (Закрыла лицо руками.)

Филипп (после паузы). Браво! (Аплодирует.) Браво! (Солдату.) Отпустить! (Бросает Тилю кошелек.) Пошел вон, шут! Ты меня развлек. И я тебя перехитрил. Ты хотел умереть героем, а я тебя оставил паяцем!.. Иди и передай своим согражданам, что король Филипп Второй настолько могуч, что может не только казнить, но и прощать… Вон!

Солдат уводит Тиля.

Мария (подошла к Филиппу, тронула его за руку). Как вы великодушны, ваше величество…

Филипп (заорал). Ты замолчи! Дура! (Грустно.) Обними меня, моя девочка, мне страшно…

Затемнение

Громко и тревожно звучит городской колокол. На площади перед зданием городского суда установлен помост, ведущий вверх и в глубь сцены, к месту казни.

Появляется Инквизитор. Профос, судьи рассаживаются перед помостом. Горожане окружают их толпой. Солдат и Палач вводят связанного Клааса, лицо и тело его в ранах и кровоподтеках после пыток.

Каталина (выбежав вперед). Солнышко! Белое солнышко! Сегодня праздник веселый. Трижды три — священное число! (Садится.)

Профос. Начинается последнее заседание по делу угольщика Клааса, уроженца Дамме, мужа Сооткин, урожденной Иостенс. В течение пяти дней суд в составе его преосвященства великого инквизитора, профоса и двух выборных инквизицией судей разбирал преступления вышеупомянутого Клааса и установил.

Первое: угольщик Клаас уже давно втайне вышел из лона святой римской церкви, впал в ересь, произносил кощунственные речи о боге, о его наместнике — папе римском и о святых иконах, называя их «погаными идолами». (Крестится.)

Второе: угольщик Клаас поддерживал постоянную связь со своим братом, протестантом и еретиком, а после его смерти принял от него наследство, которое отказался передать во владение короля и церкви, как то следует по закону. Обо всем этом свидетельствовал доноситель, имя которого суд обязуется хранить в тайне, а в случае вынесения приговора передать ему половину имущества приговоренного.

Клаас (Рыбнику). Рыбник, не радуйся! Тебе не найти моих денег!

Рыбник. При чем здесь деньги, Клаас? Как ты плохо обо мне думаешь!..

Инквизитор. Угольщик, тебе запрещается разговаривать. Отвечай только на вопросы суда: признаешь ли ты себя виновным?

Клаас. Меня это уже спрашивали под пыткой, ваше преосвященство.

Инквизитор. Отвечай сейчас. Считаешь ли ты католическую веру единственно правильной и святой?

Клаас. Нет! Каждый вправе иметь свою веру.

Инквизитор. Считаешь ли ты папу римского наместником бога на земле?

Клаас. Да! Но в той мере, в какой каждый человек есть наместник бога, не больше.

Инквизитор. Веришь ли ты в святую деву Марию, в Иисуса Христа — сына божьего?

Клаас. Верю. Верю в Марию, жену плотника Иосифа, верю в их сына, нареченного Иисусом, такого же человека, как я и мой сын, верю в честность его и доброту, горжусь той стойкостью, с какой он принял свою смерть.

Инквизитор (Профосу). Я думаю, нет смысла продолжать допрос. Преступник использует его для проповеди своих заблуждений. Можно выносить приговор.

Профос. Еще минуту, ваше преосвященство… (Обращаясь к Клаасу.) Угольщик, мы знаем друг друга много лет, мне больно, что ты так глубоко погряз в ереси… Еще есть время, совсем немного времени для раскаяния.

Клаас. Мне не надо времени для раскаяния, господин профос, у меня было много времени для раздумий…

Профос (солдатам). Приведите Сооткин!

Клаас. Я протестую! Меня уже пытали много дней… В день казни вы не имеете права!

Солдат и Неле вводят Сооткин.

Профос. Женщина! Я обращаюсь к твоему сердцу, к твоей любви. Вот твой муж. Его сейчас сожгут, если он не раскается… Скажи ему!

Сооткин. Что?

Профос. Ты сама знаешь… Найди слова!

Сооткин. Мы прожили вместе двадцать пять лет, господин профос, за это время мы научились понимать друг друга молча…

Клаас. Спасибо, Сооткин.