богаче. Откуда у него столько золота?

— Но монсеньор, не принадлежит ли мой муж к одной из самых древних фамилий Лангедока, которая в старинном родстве с графами Тулузы, а те, в свою очередь, были так же влиятельны в Аквитании, как короли в Иль-де-Франс?

Архиепископ презрительно рассмеялся.

— Вы правы. Но дворянское происхождение еще не говорит о богатстве. Родители вашего мужа были так бедны, что этот прекрасный отель, где теперь царите вы, еще пятнадцать лет назад превращался в развалины. Разве граф де Пейрак никогда не рассказывал вам о своей юности?

— Н-нет, — прошептала Анжелика, удивляясь своему неведению.

— Он был младшим ребенком в семье и так беден, что в шестнадцать лет сел на корабль, идущий в дальние страны. Он долгие годы странствовал, и его уже считали мертвым, когда он объявился вновь. Родители и старший брат вашего мужа к этому времени умерли, а кредиторы делили между собой его родовые земли. Он выкупил все, и с тех пор его состояние только растет. Однако графа никогда не видели при дворе, от которого он стремится держаться в стороне, и он даже не получает никакой королевской пенсии.

— Но у него есть земли, — сказала Анжелика, чувствуя себя подавленной. — Он владеет обширными горными пастбищами, где разводят овец, чтобы получать шерсть, есть большая суконная мастерская, тутовые плантации, а также он владеет серебряным и золотым рудниками…

— Вы сказали — золото и серебро?

— Да, граф де Пейрак владеет многочисленными рудниками во Франции, где, как он утверждает, добывает золото и серебро.

— Как точны ваши слова, мадам! — сказал прелат вкрадчивым голосом. — «Где, как он утверждает, добывает золото и серебро!..» Это то, что я хотел услышать. Ужасные подозрения подтверждаются.

— Что вы хотите этим сказать, монсеньор? Вы пугаете меня.

Архиепископ снова устремил на нее взгляд своих очень светлых глаз, который иногда становился тверже стали. Он медленно произнес:

— Я не сомневаюсь, что ваш муж один из великих ученых нашего времени, и поэтому я полагаю, мадам, что он и вправду нашел философский камень, иначе говоря, раскрыл секрет Соломона — тайну получения золота с помощью магии. Но на что он пошел ради этого? Я опасаюсь, как бы он не получил свои способности, продав душу дьяволу!

Снова Анжелика прикрыла губы веером, чтобы не рассмеяться. Она ожидала намеков на торговлю, которую вел граф и о которой она кое-что знала из доверительных рассказов Молина и со слов отца; она опасалась этих намеков, понимая, что подобная деятельность наносит вред репутации дворянина. Но это странное обвинение, высказанное архиепископом, которого считали хорошо образованным человеком, сначала показалось ей смешным. Говорил ли он серьезно?

Вдруг Анжелика вспомнила, что Тулуза была одним из французских городов, где инквизиция еще имела власть. Ужасный институт Средневековья — трибунал, созданный против еретиков и для борьбы с теми, кто проповедовал новую веру — альбигойскими катарами, сохранял здесь свое исключительное право, и даже сам король не осмеливался оспорить его.

Тулуза, этот веселый город, был еще и красным от крови, ведь почти сто лет назад здесь больше чем где бы то ни было убивали гугенотов. Еще до Парижа тут была своя кровавая Варфоломеевская ночь. В Тулузе неустанно проводились многочисленные религиозные церемонии. Это был по-настоящему «звенящий остров», колокола беспрерывно призывали верующих на богослужения, город утопал в распятиях, святых ликах и реликвиях, словно в цветах. Пламя костров испанской инквизиции выжгло чистый свет латинского духа, который принесли сюда из Рима древние победители. Рядом с такими шутовскими братствами, как «Принцы Любви» или «Вожаки Юности», известными своими проделками, по улицам шли процессии флагеллантов, которые так истязали себя прутьями и шипами, что на мостовых оставались кровавые следы, а их глаза горели мистической страстью.

Анжелика, увлеченная водоворотом легкой жизни, не задумывалась над этой особенностью Тулузы. Но она знала, что архиепископ — человек, который сейчас сидел перед ней в высоком, обитом гобеленом кресле и пил лимонад, — и есть Великий инквизитор Тулузы.

Ее голос дрогнул, когда она спросила:

— Монсеньор, неужели вы собираетесь обвинить моего мужа в колдовстве?.. Разве добыча золота — это не обычная вещь в стране, которую Господь щедро одарил своей милостью, рассыпав по земле чистый драгоценный металл?!

И тонко заметила:

— Позвольте мне напомнить, что у вас тоже есть золотоискатели, которые промывают песок со дна Гаронны в корзинах и часто находят там песчинки золота или самородки, которые вы потом используете, чтобы облегчить страдания нищих.

— В ваших словах есть здравый смысл, дочь моя. Но именно потому, что хорошо знаю работу по добыче золота, я смею утверждать — даже если промыть песок всех рек и ручьев Лангедока, невозможно получить и половину того, чем, должно быть, владеет граф де Пейрак. Поверьте, я хорошо осведомлен.

«В этом я не сомневаюсь, — подумала Анжелика, — и правда, эта авантюра с испанским золотом и мулами началась уже давно…»

Голубые глаза следили за ней. Анжелика немного нервно закрыла веер.

— Ученый не обязательно приспешник дьявола. Не говорят ли, что при дворе есть ученые, установившие подзорную трубу, чтобы смотреть на звезды