- Не верю. — Ольга вздрогнула и убрала руку с его плеча. — Митрофан выбрал тебя не поэтому. А выбрал тебя именно он.

- Я знаю. Теперь знаю. Но это уже неважно.

- И что ты будешь делать дальше?

- Уже ничего. Серега умер. Я простил его. Он мог сделать так много. А сделал только это…

- А Митрофан?

Шутов лишь улыбнулся в ответ и крепко ухватил Ольгу за локоть. На секунду прижал к себе, и она успела ощутить между собой и им какой-то посторонний предмет. Что-то тяжелое лежало в кармане стильного пиджака.

Не будет он ей ничего рассказывать. Ни об остекленевших от ужаса Лешкиных глазах, ни о его крике, что все придумал Серега, а он ни при чем. И вообще, это невозможно — убить с помощью какой-то железяки, включенной в обычную розетку за двадцать километров от… Шутову хотелось, чтобы все поскорее закончилось. От финала этой истории он удовольствия не ждал.

Так что лучше промолчать. Скоро она все узнает. И поймет. Но его это как-то мало беспокоило. Главное — не сам скажет.

Они молча дошли до кладбищенских ворот, где Шутова ждал большой вишневый автомобиль, купленный им накануне, и поехали к каналу. Стояли на его бетонном берегу, рассматривая глубокую воду.

- Смотри, Оль. Жаворонок.

Ольга лишь на несколько секунд перевела взгляд на кувыркающуюся в небе крохотную птичку. Да, жаворонок, безмятежно распевающий над степью.

Раздался всплеск, а когда она обернулась, Шутов снова спокойно вглядывался в воду. Но карман его пиджака, она была уверена, теперь был пуст.

Последний прыжок был действительно последним. Крыса так и не смогла больше встать и найти опору — лапы разъезжались на полированном металле. Теперь она лежала неподвижно, и только дрожь впалых боков говорила о том, что она ещё жива.

- Ну должен же быть у него какой-то костюм, — с досадой произнес

Шутов, разглядывая недра старого шифоньера. Там на плечиках болтались застиранные рубашки, под ними валялись драные тренировочные штаны. Костюма не было.

Ольга подошла и критически осмотрела полки. Взяла майку и ситцевые трусы, осмотрела. Положила обратно и вздохнула.

- Купим все в магазине.

Шутов покосился на неё и кивнул. Завтра они похоронят Серегу Гуцко, который так и не смог простить самого себя. Надо было Шутову вернуться раньше…

- Мне тут сон приснился, — зачем-то сказал он. — Черная колонна.

- Шахтерская смена? — Ольга, как все тогдашние дети Славянки,

тоже помнила эти молчаливые усталые шествия.

- Она…

Может быть, мы вернулись сюда, чтобы видеть странные сны? Эта мысль её почему-то успокоила и примирила с действительностью.

- Пойдем, нам пора.

- Погоди.

Он легко и целомудренно прикоснулся губами к её виску. Словно прощался, как тогда, когда она уезжала, а он оставался.

Когда они вышли в коридор, Ольге почудился тонкий, похожий на детский, стон. Оглянувшись, она толкнула дверь и увидела маленькую грязную кладовку. Пахло горелой изоляцией. Сзади подошел Шутов, обнял за плечи. Так они и стояли, разглядывая единственное, что успел сделать Серега за свою жизнь — аппарат, больше всего напоминающий архаичную стиральную машину.

- Тут дохлая крыса, — пробормотала Ольга, заглянув внутрь аппарата.

Шутов наклонился, чувствуя рядом её тепло. А потом сунул руку в цилиндр и ухватил тощее тельце.

Крыса дернулась, забилась и попыталась его укусить, но без зубов ничего не получалось.

Засмеявшись, Шутов положил крысу на пол.

- Извини, но жратвы тут, похоже, нет. Сможешь выжить, живи.

То ли движение руки Шутова, то ли попытки крысы вырваться сделали свое дело, но прибор снова издал треск, и из розетки поднялась струйка дыма.

Гуцко хоронила только она да несколько старушек, приезжающих на кладбище каждый день, как на работу, в надежде поесть и выпить на поминках, да получить памятный платочек. Платочков у Ольги не было, поминок она не устраивала, поэтому раздала довольным бабка по сто рублей, и они засеменили