в лѣсъ рощѣния не вохожаше вону и не смѣяше ни розгы уломити. И богомь своим жряше, и мертвых телеса сожигаше, и поганьство свое явѣ творяше» (Галицко-Волынская летопись, 1981).

«Во вставке (1261 г.) западнорусского переписчика перевода „Хроники“ Иоанна Мал алы перечисляются „скверные“ боги, которым язычники приносили жертву:

„Андаю и Перкунасу… и Телявелю-кузнецу, сковавшему ему солнце и установившему ему на небе солнце“. Т. дважды оказывается в непосредственном соседстве с верховным богом Диевсом-Диевасом (его эпитеты — Нънадей, Андай) и однажды с громовержцем Перкунасом, для которого он, видимо, и выковал солнце (другой вариант — для Совия)»^{38}. По мнению Топорова В. Н., этот персонаж может быть соотнесён и по своему имени, и по своим функциям с древнескандинавским помощником и слугой громовержца Тора Тьяльви.

Хорошо известно, что в Ипатьевскую летопись тоже вставлен отрывок из славянского перевода «Хроники» Иоанна Малалы:

(В год 6622 (1114)). «…И после потопа и после разделения языков „начал царствовать сначала Местром, из рода Хама, после него Иеремия (т. е. Гермес. — Авт.), затем Феост (т. е. Гефест. — Авт.), которого и Сварогом называли египтяне. В царствование этого Феоста в Египте упали клещи с неба, и начали люди ковать оружие, а до того палицами и камнями бились. Тот же Феоста закон издал о том, чтобы женщины выходили замуж за одного мужчину и вели воздержный образ жизни, а кто впадет в прелюбодеяние, тех казнить повелел. Потому и прозвали его бог Сварог“… „Прежде же женщины сходились с кем хотели, точно скот. Когда женщина рожала ребенка, она отдавала его тому, кто ей был люб: „Это твоё дитя“, и тот устраивал праздник и брал себе ребенка. Феоста же этот обычай уничтожил и постановил одному мужчине одну жену иметь и жене за одного мужа выходить; если же кто преступит этот закон, да ввергнут его в печь огненную“. „Того ради прозвали его Сварогом, и чтили его египтяне. И после него царствовал сын его, по имени Солнце, которого называют Дажьбогом, 7470 дней, что составляет двадцать лунных лет с половиной. Не умели ведь египтяне иначе считать: одни по луне считали^{39}, а другие <…> днями годы считали; число двенадцать месяцев узнали потом, когда начали люди дань давать царям. Солнце царь, сын Сварогов, т. е. Дажьбог, был сильным мужем; услышав от кого-то о некоей богатой и знатной египтянке и о некоем человеке, восхотевшем сойтись с нею, искал её, желая захватить её (на месте преступления) и не желая отца своего закон нарушить, Сварога. Взяв с собою мужей нескольких своих, зная час, в который она прелюбодействует, ночью в отсутствие мужа застиг её лежащею с другим мужчиною, которого сама облюбовала. Он схватил её, подверг пытке и послал водить её по земле египетской на позор, а того прелюбодея обезглавил. И настало непорочное житье по всей земле Египетской, и все восхваляли его“. Но мы не будем продолжать рассказ, но скажем вместе с Давыдом: „Все, что пожелал, сотворил Господь на небе и на земле, в море, во всех безднах, подымая облака от краев земли“» (ПСРЛ, т. П).

Именование Даж(д)ьбога Солнце-царём — буквальный перевод скифского имени Колоксай. После исследований Б. А. Рыбакова с большой долей вероятности можно также говорить о том, что упомянутая Геродотом пара Таргитай — Колоксай и пара Сварог — Дажьбог восходят к единому архаичному мифу.

Бог-кузнец вооружает своих сыновей, воинов, но в первую очередь бога-громовника: Тваштар^{40} — Индру, а у славян, возможно, Сварог — Перуна (?).

В украинских преданиях и сказках кузнец (Кузьма-Демьян или даже больше — Козьмодемьян, что, видимо, следует расценивать как прямое указание на единый прототип) выковывает первый плуг и запрягает Змея, который пропахивает гигантские борозды — Змиевы валы (древние укрепления в Среднем Поднепровье). Кузьма-Демьян, как хорошо известно сегодня, — имя Сварога под христианской «маской». Не исключено, что с мифом о герое-кузнеце связан и образ легендарного основателя Киева — Кия: его имя созвучно со словом «кый» — названием дубинки или кузнечного молота (ср. «ковать»).

Собственно, такое переименование («удивительным» образом близкое и по календарным датам праздников) есть тенденция не только русского двоеверия: «День св. Клемента (23 ноября) — этот день по старому календарю был первым днём зимы. Св. Клемент, небесный покровитель кузнецов является наследником саксонского и норвежского божественного кузнеца Вэйланда^{41}. Вэйланд-Клемент — покровитель кузнецов, и обычай отмечать этот праздник сохранился в деревне Уилден в Бурваше, где, как верили, „Старый Клем“ стоял у дверей таверны. Старинные церкви, посвящённые св. Клементу, найдены поблизости от судоходных рек в местах поселений данов. Среди них наиболее примечательны церковь Св. Клемента Датского в Стренде (Лондон), Сэйнт Клемент Бридж Стрит в Кембридже и церковь Св. Клемента в Аархусе (Дания), которые, вероятно, были местами почитания Вэйланда» (Pennick, 1989).

Нет сомнений в том, что и Даж(д)ьбог — это Свет-Сварожич. Цицерон называет отцом лучезарного Аполлона бога Вулкана, т. е. Гефеста (Цицерон, 1997).

Восточнославянского Дажьбога, или же Даждьбога, сопоставляют с южнославянским Дабог ом(или Дайбогом) и чешским Dačbog. В эпическом «Слове о полку Игореве» его имя встречается дважды как притяжательное прилагательное, в обоих случаях относящееся к слову «внук»: «Тогда при