слав. «свет») и посевами, т. е. ведение временами года и поворотом с тёмной части года на светлую. Празднование его приходится на 17 декабря и совпадает с «кроналиями или сатурналиями».

На боге Sitivrat отдельно останавливается Якоб Гримм в «Германской мифологии». Он также соотносит этого бога с Сатурном (I, Chapter VI, р. 130). Дело тут даже не в следовании только что обсуждавшимся и частью поддельным старобогемским глоссам Ганки (Mater Verborum), которые Гримм с завидным упорством использует по всему тексту первого тома (словно бы не на что больше опереться).

Якоб Гримм ищет и находит некоторые ведические параллели этому божеству, а также и Krodo-Kirt: «…beside Sitivrat we have learnt another name for Saturn, namely Kirt, which certainly seems to be our Krodo and Hruodo. Sitivrat and Kirt confirm Saturn and Krodo; I do not know whether the Slavic word is to be connected with the Boh. krt, Pol. kret, Euss. krot, i.e., the mole. I should prefer to put into the other name Sitivrat the subordinate meaning of sito-vrat, sieve-turner, so that it would be almost the same as kolo-vrat, wheel-turner, and afford a solution of that wheel in Krodo's hand; both wheel (kolo) and sieve (sito) move round, and an ancient spell rested on sieve-turning. Slav mythologists have identified Sitivrat with the Hindu Sati/dvrata, who in a great deluge is saved by Vishnu in the form of a fish, Krodo stands on a fish; and Vishnu is represented wearing wreaths of flowers about his neck, and holding a wheel (chakra) in his fourth hand… (Sitivrat, who corresponds to Saturn, is the Indian Satyavrata…)» (I, Chapter XII, p. 249).

Насколько можно говорить о «ложной этимологии» для Якоба Гримма — вопрос. Но нам представляется, что всё же этот уважаемый автор увлекался механистичными построениями, перенося кем-то когда-то по своему разумению выстроенные родственные цепочки («славянских мифологистов») на реальность (без соответствующего функционального анализа). Этим, впрочем, грешат многие источники, упоминающие «западнославянских богов».

О том, насколько глубоко разбираются в славянской мифологии отдельные, причём отнюдь не самого низкого уровня, современные зарубежные исследователи, можно судить по таким выдающимся в своем роде находкам: «Сварог известен также как Свантовит, и в последующем ему поклонялись как св. Витусу… Перун ассимилировался с иудейским пророком Илией. Он ассоциировался также с властителем погоды Эрисворшем и богами ветров Стрибогом, Варпулисом (штормовой ветер) и Догодой (мягкий западный ветер)» (Пенник, Джонс, 2000, с. 329–330).

Допускаем, что случаются неудачные переводы на русский язык, но Сварог не сопоставляется со Свентовитом ни по каким источникам (это просто фантазия авторов!), а Стрибог, разумеется, — не бог ветров и, как вы видели, ни с каким Перуном ассоциироваться не мог. И вряд ли это просто ужасный перевод. Вероятнее обратное. Уровень знакомства уважаемых западных авторов с восточнославянским материалом удручающе невысок. Впрочем, отнюдь не всегда нам лучше знакомы тамошние исследования. Всерьёз интересующиеся западноевропейской славистикой в лучшем случае вспомнят М. Гимбутас — автора глубокого, но весьма тенденциозного, по крайней мере, в симпатиях к русским и славянам вообще незамеченного, что накладывает свой отпечаток на все её изыскания. Но ведь есть и другие!

Однако к теме. Главное, что Якоб Гримм так или иначе отождествляет Кродо-Кирта и Сытиврата. Культ Кродо сохранился в Гарце и соотносился с саксами. Истукан Кродов стоял на высокой, поросшей лесом горе. Это был старик с обнажённой головой, голыми ногами он стоял на рыбе, опоясан был шерстяною белой повязкою, держал в одной руке колесо, а в другой — сосуд с цветами и плодами (dey grote Duvel tour Harzborg). Наличие колеса указывает, что этот бог, как и Сытивратъ, связан со временем, со сменой сезонов. На это же указывают плоды и цветы в его руках.

Krt — Кръта чехи и словаки чествовали на Радуницу, в конце апреля — начале мая, так что вероятна связь его и с миром предков. Известна также хорватская поговорка «Не все пойдем в Кротово царство, иные к чёрту». Она может указывать, что царство Кродо перекликалось с «благими временами» римского Сатурна или «островами блаженных» греческого Кроноса, где пребывают тени лучших из героев и титанов. Возможно, он, подобно Сатурну, мог отождествляться и с переменой эпох, «золотым веком» славян (см. также раздел «Сварог и Сварожичи. Семаргл»).

Закономерный вопрос в связи с вышесказанным: каково соотношение «бога богов» и света — Свентовита, с одной стороны, и Сытиврата с Крътом, с другой стороны, если вообще уместно говорить о чём-то подобном?

Финно-карельский Укко практически полностью соответствует индоевропейскому представлению о верховном боге-творце, который у ближайших соседей, у славян, именовался Богом, Стрибогом или даже Родом (а в Ригведе он выступает под именем грозного стреловержца Рудры, отца ветров-марутов и творца молний).

Уже в самой первой руне поэтического собрания Калевалы (Калевала, 2007; в переводе Л. П. Бельского, 1888) мы узнаём о том, как Укко посредством ветра и воды зародил в жене своей Ильматар, раздув ей чрево, великого песнопевца Вяйнямёйнена и помог богине при родах. В образе Утки на колене Ильматар Укко свил гнездо и снёс железное яйцо первотворения, из которого произошел весь прочий Мир.

В финском фольклоре — в текстах рунопевческого рода Перттуненов — встречаются также варианты песен, где Утка сносит яйца на колене самого Вяйнямёйнена, а старец Вяйно нарекает части расколовшегося Первояйца именами частей Мироздания. Укко же поднимает из пучины морской острова (Высек пламя Илмаринен, 2000, с. 15–17, 53; Рода нашего напевы, 1985, с. 20, 106–107, 117, 128, 182).