кажется, дело было не только в потере энергии из-за постоянной работы отражателей, «Вера» потеряла волю к борьбе. Даже периодические контратаки были какими-то нерешительными. Но самое важное заключалось в том, что они снова загнали Ее в зону поражения, и, похоже, выбраться оттуда Она уже не могла.
Коммуникатор Фурда зажужжал.
— Коммандер, могу я с вами поговорить? — Голос Каанг звучал настолько же плохо, насколько она выглядела, когда Фурд видел ее в последний раз.
— Каанг. Приятно снова вас слышать (Нет, неприятно). Как вы?
(«Как она?» — спросил он час назад, когда один из медиков наконец связался с мостиком.
«Она почти умерла, коммандер, когда корабль выбросил ее. Она и сейчас едва жива».)
Пилот ничего не ответила. Он попытался снова:
— Как вы, Каанг?
— Я в медицинском отсеке, коммандер.
— А, — у Фурда никогда не получалось поддерживать с ней беседу о чем-либо, кроме ее должностных обязанностей. Он попытался снова и на этот раз прибег к крайнему средству, которое пускают в ход все посетители у постели любого больного: — Вам что-нибудь нужно?
— Об этом я и хочу поговорить с вами, коммандер. Медики говорят, что серьезных повреждений нет.
— Это хорошо… Каанг, я не знаю, как выразить, насколько мы вам обязаны. — Фурд не кривил душой, он действительно не знал, как говорить о таких вещах, и сейчас выплюнул слова, словно признавшись, что подхватил какую-то венерическую болезнь.
— Коммандер, думаю, я должна вернуться к своим обязанностям.
— Нет, — Фурд почувствовал облегчение, сейчас он, по крайней мере, оказался на знакомой территории. — Когда вы восстановитесь, да, но не ранее. Пока у нас есть адекватная замена.
— Кто сейчас управляет кораблем, коммандер?
— Тахл. У меня и у него есть удостоверения пилотов.
— Коммандер, прошу меня извинить, — она позволяла себе спорить, только когда дело касалось полетов, — но какие у вас с Тахлом показатели на последних тестах? Семьдесят пять процентов?
— У Тахла семьдесят пять. У меня семьдесят четыре.
— Лучшие военные пилоты набирают около восьмидесяти. Я никогда не опускалась ниже девяноста пяти. Она не позволит вам преследовать Ее вечно, коммандер. Я нужна на мостике.
— А вам нужен отдых, как мне сказали врачи. — («Она провела без всякой помощи на целый час больше, чем необходимо, коммандер, — отрезал доктор, чьи руки были по локоть в дерьме и крови, — и нуждается в отдыхе. Прежде всего в отдыхе от вас».) — Вы мне будете очень нужны, Каанг, когда мы наконец выгоним Ее из Пояса и бой начнется по-настоящему. Если это вообще бой. До тех пор у нас есть адекватная замена.
Он захлопнул коммуникатор, пожалуй, чересчур резко.
Джосер втянул носом воздух и пробормотал Кир:
— Как будто она никуда и не уходила.
— Ее отсутствие — согласилась Кир, — очень дурно пахнет.
Фурд с любопытством взглянул на них. После фотонного броска они стали лучше понимать друг друга, и параллельно Джосер начал гораздо эффективнее работать. Такого коммандер не ожидал.
Он обвел взглядом мостик.
— По-моему, я приказал вам доложить обстановку. — Ничего такого он не говорил. — Мне нужно просить вас снова?
Выслушивая отчеты — короткие, удовлетворительные и требующие лишь малой доли его внимания, — Фурд думал о Каанг.
— Тахл.
— Коммандер?
— Заблокируйте, пожалуйста, все передачи от Каанг. Я больше не хочу получать такие сообщения.
В первые несколько минут после фотонного броска, когда «аутсайдер» низвергся на «Веру», у команды не было выбора, и они оставили Каанг. Но позже, когда сражение превратилось в ряд монотонных прыжков между астероидами да рутинную стрельбу, они по-прежнему не обращали на нее внимания. Как и многое на «Чарльзе Мэнсоне», решение приняли молча. Каждый нашел себе неотложное дело, но о пилоте заботиться не стал — и все они, пытаясь найти ответы на, разумеется, безотлагательные вопросы, говорили друг с другом вокруг да около, отрывисто и много, пока она кучей лежала у своей консоли. Фурд позвал медиков только тогда, когда чуть не стало поздно. Во время миссий «аутсайдеры» очень редко просили помощь у других; по природе своей они смотрели только внутрь себя.
— Я позаботился об этом, коммандер. Она вас…
