Артемис встал на колени.

— Я знаю. Я научил ее кое-чему на прошлой неделе. Смотри.

Он положил руку на стекло, медленно постукивая пальцами в определенном порядке, создавая ритм.

— Это упражнение, созданное кубинским доктором Парнассусом. Он использовал его, чтобы заставить реагировать любого младенца, даже детеныша шимпанзе.

Артемис продолжал перебирать пальцами, и Нопал неспеша ответила, медленно подняв руку к Артемису, прикоснувшись к стеклу и пытаясь повторить созданный им ритм.

— Вот, ты видишь? — сказал Артемис. — Интеллект.

Элфи мягко толкнула его плечо своим, что было ее способом объятия.

— Я знала, что твой мозг в конечном счете пригодится.

Желудь на жетоне на груди мундира Элфи завибрировал, и она коснулась своей сережки-передатчика, принимая звонок. Быстрый взгляд на ее мини-компьютер на запястье дал понять, что звонок поступил от технического консультанта Жеребкинса, причем звонок был обозначен как важный.

— Жеребкинс? Что такое? Я в клинике, нянчу Артемиса.

Голос кентавра был ясно слышен благодаря беспроводной сети Гавани.

— Тебе нужно вернуться на Полис Плаза, прямо сейчас. Вместе с вершком.

Голос кентавра показался театральным, но Жеребкинс играл бы только в том случае, если бы его морковное суфле вдруг разрушилось.

— Жеребкинс, консультанты не дают приказов капитанам.

— У нас есть видеонаблюдение за Кобой, идущее прямо со спутника. В реальном времени, — возразил кентавр.

— Мы уже в пути, — сказала Элфи, разрывая связь.

Они нашли Дворецки в коридоре. Артемис, Элфи и Дворецки вместе прошли через сражения, восстания и заговоры, и за это время у них появились свои сокращения и обозначения.

Дворецки заметил, что лицо Элфи имело деловое выражение.

— Ситуация?

Элфи прошла мимо, заставляя остальных следовать за ней.

— Опал, — сказала она по-английски.

Дворецки напрягся.

— Слежка?

— Связь со спутником.

— Источник? — спросил телохранитель.

— Неизвестный.

Они быстро спустились по коридору во внутренний двор клиники. Дворецки опередил остальных и держал открытой старомодную шарнирную дверь с грязным витражом, изображавшим доктора, успокаивающего пациента.

— Будем брать Палочку? — спросил телохранитель, своим тоном давая понять, что Палочку лучше не брать.

Элфи прошла через дверной проем.

— Извини, большой человек, но настало время Палочки.

Артемис, ни разу не пользовался общественным транспортом, будь то человеческий или волшебный, и поэтому спросил:

— Что еще за Палочка?

Палочка — это уличное название ряда конвейерных лент, бегущих по параллельным линиям вдоль городской сети кварталов. Это был древний и надежный вид транспорта, который управлялся системой «посадка-взлет», похожей на систему в человеческих аэропортах. Платформы были по всему городу, и все, что нужно сделать пассажиру, это встать на ленту и взяться за углеродную палку, которая вырастала из платформы. Отсюда и название: Палочка.

Конечно же Артемис и Дворецки уже видели Палочку, но Артемис никогда даже не планировал использовать такой недостойный вид транспорта и даже никогда не беспокоился о том, чтобы узнать название этой штуки. Артемис знал, что с его известной плохой координацией, любая попытка неосторожного прыжка на ленту может привести к позорному падению. Для Дворецки же проблемой была не координация и даже не ее отстутствие. Он понимал, что с его огромными размерами ему будет тяжело удерживать равновесие на узкой ленте.

— Ах, да, — сказал Артемис. — Палочка. Но может быть, зеленое такси было бы быстрее?

— Нет, — сказала Элфи, толкая Артемиса на платформу, а затем тыкнула его в почки, чтобы Артемис ступил на ленту, а его руки приземлились прямо на углеродные ручки — палочки.

— Эй, — сказал Артемис. Возможно, это был только третий раз в его жизни, когда он использовал ругательство в речи. — Я сделал это.

— Следующая остановка — Олимпийские игры (Next stop, the Olympics), — сказала Элфи, поднявшаяся на платформу сразу за ним. — Вперед, Дворецки, — крикнула она через плечо. — Твой патрон направляется прямиком в туннель.

Дворецки стрельнул в эльфа взглядом, который мог напугать и быка. Элфи была его хорошим другом, но она никогда не уставала его поддразнивать. Он встал на цыпочках на ленту, пытаясь втиснуть свою огромную ступню в отдельную секцию и сгибая колени, чтобы ухватиться за крошечную палочку. Его силуэт напоминал самую огромную в мире балерину, пытающуюся сорвать цветок.

Элфи, возможно и усмехнулась бы, если бы Опал Кобой не занимала ее мысли.

Палочка покатила своих пассажиров из клиники Ж.Аргона вдоль края веранды в итальянском стиле к низкому туннелю, который был вырезан лазером из скалы. Эльфы, обедающие на свежем воздухе, застыли с вилками на пол-пути ко рту, увидев проплывающее мимо трио.

Вид офицера ЛеППРКОНа в своей форме на Палочке был вполне обыденным, но неуклюжий мальчик, одетый как предпрениматель, и человек-гора размером с тролля — это было очень необычно.

Туннель был едва-едва три фута высотой, поэтому Дворецки был вынужден согнуться в три погибели, сплющив в процессе несколько рукояток. Его нос был не больше чем в нескольких футах от стены туннеля, на которая, как он заметил, была красивая светящаяся гравировка, изображающая эпизоды из человеческой истории.

Так юные представители волшебного народца могли узнвать что-то о своем наследии всякий раз, проходя через туннель. «Как прекрасно», — думал Дворецки, но он подавил свое восхищение, так как он уже давно натренировал свой мозг концентрироваться на своих обязанностях телохранителя и не тратить нейроны на удивление и восхищение, пока он был под землей.

«Оставь это до пенсии», — думал он. — «И вот тогда уже ты можешь вернуться к созиданию искусства и ценить его».

Полис Плаза была вымощена гребнем, чья форма желудя, полицейского знака отличия, была тщательно сделана мастерами. Это была пустая трата усилий, поскольку офицеры ЛеППРКОНа были обеспокоены, да и вообще они совсем не тот тип существ, кто склонен смотреть из четырех-этажных окон и поражаться тому, как искусственный солнечный свет падает на позолоченные булыжники и они начинают мерцать.

В этот особый день казалось, что все на четвертом этаже скатились из своих кабин, как галька по наклонной поверхности и собрались плотной группой у зала совещаний, соединненной с офисом-лабораторией Жеребкинса.

Элфи направилась прямиком в самую узкую часть толпы и использовала свои острые локти, чтобы пробраться через нее, на удивление тихую. Дворецки просто прочистил горло, и толпа отпрянула, как будто отталкивалась магнитной силой от этого гигансткого человека. Артемис держал путь в зал совещаний, чтобы найти коммандира Трубу Келпа и Жерекинса стоящими перед экраном во всю стену, показывающим последние разворачиващиеся события.

Жеребкинс услышал вздохи и ахи, которые преследовали Дворецки всякий раз, когда он посещал Гавань, и оглянулся вокруг.

— Пусть четверки будут с тобой, — прошептал кентавр Артемису — его стандартное приветствие для последних шести месяцев.

— Я исцелен, насколько ты знаешь, — сказал Артемис. — Что здесь происходит?

Элфи очистила пространство рядом с Трубой Келпом, который, казалось, трансформировался в ее старого босса, Коммандира Джулиута Крута. Келп был таким энтузиастом, что принял имя «Труба» после завершения учебы и даже однажды попытался арестовать тролля за разрбрасывание мусора, из-за чего у него и появился на кончике носа пластырь из умной кожи, который светился ярко-желтым цветом под определенным углом.

— Новая стрижка, Скиппер, — сказала Элфи. — У старого Крута была такая же.

Коммандир Кепл не отводил глаз от экрана. Элфи подшучивала только потому, что нервничала, и Труба знал это. У нее было право нервничать. Вообще, прямой, не скрытый страх был бы более уместным, учитывая ситуацию, которая светила им сейчас.