Он должен оттолкнуть ее…
— Я хочу тебя, господин. — Выдохнула Михаэль, прижимаясь к нему всем телом. Ее губы зашептали около его уха: — Эрион, ты так давно не прикасался ко мне. Кажется, прошла вечность… мое тело тоскуют без тебя. Возьми.
Чтобы победить Дракона кому-то нужны только правильно произнесенные слова. И он сам сдастся. Вот только на этот раз не приходилось надеется на то, что он забудет… о нет, Дэймос ни на мгновение не забудет об ее измене. Ему не даст это сделать чертов запах.
— Ты моя. Повтори. — Его рычание было тихим и требовательным.
Ответ прозвучал незамедлительно и потому лживо.
— Я твоя, господин.
— Ты не поняла меня, женщина. — Дэймос заставил ее отойти, удерживая теперь за предплечье.
Михаэль тяжело дышала. Ее сердце билось гулко и часто. Глаза блестели от жажды и страха. Тело же напряглось в предвкушении.
— Скажи это.
— Я твоя, Эрион. — Тихо, как признание поражения.
— Точно. Но сегодня ты почему-то об этом забыла. А я ведь просил…
— Заговоришь меня до смерти или все же приступишь к доказательствам? — Вопреки страху с напускной прохладцей проговорила Миша.
Уловив его острую ухмылку, девушка едва не сделала шаг назад.
— Тебе сегодня будет больно.
56 глава
Как хорошо, если бы ей действительно было больно! Это бы послужило таким отличным стимулом еще больше его возненавидеть. Миша бы назвала поступок Дракона насилием и надругательством, если бы мужчина позволил себе обойтись с ней действительно жестоко. Ей необходима была боль! Необходима, как рабу, который пошел против своего господина. Необходима, как женщине, которая собирается от него сбежать.
Но Дракон за всю их долгую ночь не перешел ту черту, когда Михаэль могла бы признать, что ей больно. Что ей плохо. Неприятно. Мерзко.
Проклятый голод не позволял ей воспринимать прикосновения Дэймоса, даже такого разъяренного и неаккуратного, иначе как с восторгом. Нет, ей не было больно. Ей было хорошо. Так хорошо, как никогда до этого. И разве это не парадокс?
Ей не нравятся такие отношения. Ее раздражает эта инородная, насажденная проклятьем зависимость, когда не понимаешь, в чем корень твоих желаний. Любовь или голод?
Это сводит с ума. Разрывает.
Особенно, когда остаешься в одиночестве, например, как то было сейчас.
Михаэль проснулась в холодной постели, и это говорило о том, что мужчина уже давно ее покинул.
Значит, вот где он живет теперь. Где жил раньше, тысячу лет назад… Почему-то Миша не сомневалась в том, что в этой комнате мало что изменилось с того самого дня, как любимый сын и брат покинул Дом, а в последствии был повержен и проклят.
Мысли Миши плыли, перетекая медленно и лениво, как и движущийся по покоям взгляд. Однако когда ум вернул себе трезвость, девушка вскочила на кровати, испуганно осматриваясь.
Если Дэймоса нет рядом, тогда… где он? Что если Клэймор в опасности? Вдруг темный нашел его? Дракон никогда словами не разбрасывался, и если он решил убить Кравца, то из кожи вылезет, но доберется до человека.
Подбежав к двери и убедившись в том, что та заперта, Миша обошла комнату. Сумасшедший мужчина все же сдержал обещание об ограничении ее передвижения. Он теперь буквально посадил ее в клетку, считая, что одного осознания собственной бесправности и рабского положения ей мало.
И судя по тому, что человек, которого Дракон желает убить всем своим черным сердцем, ускользнул прямо из рук, хозяина этих палат можно даже не ждать. Интересно, а как Дэймос отреагировал на пропажу?
Мише не пришлось долго над этим рассуждать: за дверью послышались шаги, а уже через секунду заскрежетал замок.
Быстро обернулся. Значит, все-таки нашел? Клэймор мертв?
Затаив дыхание, обернутая в одну лишь простыню, Михаэль уставилась на дверь. Та открылась через мгновение, являя ее взору застывшего на пороге Сэвиджа. Мужчина оглядел сначала комнату, периодически подкидывая ключ и вновь его ловя, после чего посмотрел на застывшую девушку.
