— Не здесь. — Выдохнула Миша, вопреки словам притягивая мужчину к себе.

Когда земля ушла из-под ног, Михаэль верила, что окажется в своей комнате. В крайнем (и, бесспорно, лучшем) случае — в его. Однако когда мужские руки бережно опустили ее, то под ее спиной оказался не мягкий шелк простыней, а горячий песок, пропитанный запахом солнца и моря.

— На островах Живого огня самые красивые закаты. Ты должна в этом убедиться сегодня. — Ответил Дракон на вопрос, застывший в синих глазах. — Но до этого момента у нас еще есть время.

И она знала, как он собрался его провести.

Устремив взгляд в бирюзу неба, подернутую нежными лавандово-розовыми оттенками, Миша со слабой восхищенной улыбкой подчинялась рукам, быстро избавляющим ее от одежды.

Ласковое южное тепло, щедрое тропическое солнце, любимый мужчина, собирающийся довести ее до экстаза — кажется, она попала в настоящий рай.

Боги… она и представить себе не могла, что заниматься любовью под открытым небом настолько великолепно… хотя, наверное, дело даже не в обстановке, а в мужчине, который открыл для нее мир чувственных удовольствий, заставляя волей-неволей согласится с тем, что он действительно создан для нее.

Успокаивающий шум прибоя, яркая палитра ароматов растений дикой земли, едва касающийся кожи южный ветер, тихое блаженство, которое пришло на место теперь уже удовлетворенной дикой потребности. Самый лучший день ее мрачного бытия.

Слабо улыбаясь, Миша слушала тихий голос мужчины, мысленно благодаря Беллу и ее педагогический талант.

— Иди ко мне, Михаэль. — Промурлыкал Дэймос, притягивая девушку к своей груди. — Ты такая красивая…

Кажется, ее удивление было слишком очевидным.

— Мне… мне никто не говорил этого… — Прошептала Миша, отвечая на вопрос Дракона.

— Женщины. — Рассмеялся он тихо. — Разве это не очевидно? — Очевидно, конечно, ведь когда мужчина касался ее, она действительно считала себя красивой. Пусть не слова, но прикосновения довольно ясно давали понять, насколько восхитительной он ее находит. — Ты уже успела подчинить себе древний язык?

Довольно забавно… однако сравнение языка с диким непокорным зверем было очень точным.

— Не совсем, но Белла не опускает руки. У нее золотое терпение… а у меня есть отличная мотивация.

В алых глазах, наполненных неподдельным счастьем, отражалось уходящее солнце, проводить которое они сюда пришли. Но сейчас оторвать свой взгляд от мужчины было выше ее сил.

— Знаешь… закат и ты… вы в чем-то похожи. — Проговорила задумчиво Миша, нависая над Драконом. — Кровавый, яркий, неумолимый… в этом моменте есть что-то пугающе неизбежное и грандиозное.

— Продолжишь в том же духе, и мы отсюда никогда не уйдем. — Порочные нотки в его голосе заставили девушку тихо рассмеяться.

— Обещаешь?

Дэймос задумчиво прищурился.

— И все-таки он подчиняется тебе.

— Ты мне льстишь? — Мужчина покачал головой. — Это странно… но Белла говорит, что у меня талант…

— Талант. — Тихо усмехнулся темный, явно имея свое мнение на причины ее успеха в изучении древнего. — Твой талант… он уже позволил тебе узнать самые главные слова?

— О… а такие есть? — Ухмылка сошла с ее лица, когда Дракон быстрым движением перевернул ее на спину, оказываясь сверху.

— Скажи мне то, что я хочу от тебя услышать. — Не просьба — требование. Которому она с удовольствием подчинилась, запуская пальцы в черные волосы и притягивая мужчину к себе.

— Я люблю тебя. — Прошептала девушка, касаясь его губ своими.

— Да. — Самодовольно улыбнулся Дэймос. — Теперь это звучит так, как надо.

А ведь он знал, что когда-нибудь это случится.

С самым жалким выражением лица Энгер покорно переносил очередной скандал. Конечно, ссоры неизбежны в супружеской жизни, но, боги, кто бы знал, как каждая резко брошенная фраза любимой режет его сердце. Тем более, когда ее слова не были лишены смысла. Но если бы он мог что-нибудь исправить…

— …неужели так будет всегда? — Кричала женщина, беспокойно ходя по комнате. — Это не ты проклят, а я! Жить столько лет в одиночестве, растить сына, все глубже погружаться в пучину отчаянья, чтобы потом… Когда я увидела тебя после вечности проведенной в одиночестве и горе, я верила, что Боги услышали мои молитвы.