зияла пропасть, черная, словно устье пещеры. Она поискала стеле в кармане; его не было.

— Ты вырубил меня, — сказала она. — С помощью руны. Ты принес меня сюда. Зачем?

Его красивое лицо было абсолютно пустым.

— Я должен был это сделать. У меня не было выбора.

Тогда она развернулась и побежала, направляясь к двери, но он оказался быстрее, чем она. Так было всегда. Он преградил ей путь и протянул к ней руки.

— Клэри, не убегай, — сказал он. — Пожалуйста. Ради меня.

Она недоверчиво посмотрела на него. Его голос был тем же и звучал как голос Джейса, но все же не совсем так, словно это была его запись, решила она, все тона и тембр были теми же, но жизнь, управляющая ими, ушла. Как же она не поняла этого раньше? Она думала, что он звучит так из-за стресса и боли, но нет. Просто его больше не было. Ее желудок скрутило, и она снова бросилась к двери, только чтобы он поймал ее за талию и дернул назад к себе. Она толкнула его, впиваясь пальцами в ткань его рубашки, разрывая ее.

Она застыла, уставившись на него. У него на груди, прямо над сердцем, была руна.

Прежде она подобной никогда не видела. Она не была черной, как остальные руны сумеречных охотников, она была темно-красной, цвета крови. И в ней не было деликатной изящности, как у рун из Серой Книги. Она была небрежной, уродливой, ее линии были острые и грубые, а не извивающиеся и изящные.

Джейс, казалось, не замечал ее. Он взглянул на свое тело, словно удивляясь, на что она смотрит, а затем посмотрел на нее, озадаченный.

— Все в порядке. Ты мне не навредила.

— Эта руна… — начала она, но резко оборвала себя. Может, он и не знал о ней. — Дай мне уйти, Джейс, — сказала она вместо этого, пятясь от него. — Ты не должен делать этого.

— В этом ты ошибаешься, — сказал он и снова схватил ее.

В этот раз она не сопротивлялась. Что произойдет, если она убежит? Она не могла просто оставить его здесь. Джейс все еще был там, размышляла она, пойманный в ловушку где-то за этими пустыми глазами, может быть, зовущий ее. Она должна была остаться с ним. Должна была узнать, что происходит. Она позволила ему подхватить ее и отнести к лифту.

— Безмолвные Братья заметят, что ты ушел, — сказала она, когда кнопки этаж за этажом загорались по мере продвижения лифта вверх. — Они предупредят Конклав. Они придут искать…

— Я не опасаюсь Братьев. Я не был пленником; они не ждали, что я захочу уйти. Они не заметят этого, пока не придут будить меня завтра утром.

— Что если они проснутся раньше?

— О, — произнес он с холодной уверенностью, — не проснутся. Скорее, другие гости в «Заводе» заметят, что ты пропала. Но что они могут с этим поделать? Они не будут знать, куда ты ушла, а Слежка в этом здании заблокирована. — Он провел по ее волосам, убирая их с лица, и она замерла. — Ты просто должна довериться мне. Никто не собирается тебе навредить.

Он не вытаскивал нож, пока они не вышли из лифта, а затем сказал:

— Я никогда не причиню тебе вред. Ты же знаешь это, да? — говорил он, даже когда убрал ее волосы кончиком лезвия и прижал его к ее шее. Ледяной воздух коснулся ее голых плеч и рук, как только они вышли на крышу. Руки Джейса были теплыми там, где он касался ее, и она могла чувствовать его тепло через свое тонкое платье, но оно не согревало ее, не внутри. Внутри ее заполняли острые осколки льда.

И все же ей стало еще холоднее, когда она увидела Саймона, смотрящего на нее своими огромными темными глазами. Его лицо было абсолютно пустым от шока, как белый лист бумаги. Он смотрел на нее и на Джейса позади, словно увидел что-то абсолютно неправильное — человека с лицом наизнанку или карту мира, на которой нет материков, а только океан.

Она едва взглянула на женщину рядом с ним с темными волосами и худым, жестоким лицом. Взгляд Клэри моментально упал на прозрачный гроб, стоящий на пьедестале из камня. Казалось, он светился изнутри, будто подсвеченный молочным внутренним светом. Вода, в которой лежал Джонатан, была, возможно, не водой, а какой-то менее натуральной жидкостью. Нормальная Клэри, подумала она хладнокровно, закричала бы при виде своего брата, лежащего неподвижно и мертво в стеклянном гробу, как Белоснежка. Но оцепеневшая Клэри просто уставилась отстраненно, прибывая в шоке.

Губы красные, как кровь, кожа белая, как снег, волосы черные, как эбонит. Ну, кое-что из этого было правдой. Когда она встретила Себастьяна, его волосы были черными, но сейчас они были серебристо-белыми, плавающими вокруг его головы, как водоросли-альбиносы. Того же цвета, как волосы ее отца. Их отца. Его кожа была такой бледной, будто была сделана из светящихся кристаллов. Но его губы тоже были бесцветными, как и веки.

— Спасибо, Джейс, — сказала женщина, которую Джейс назвал Леди Лилит. — Хорошо сделано и очень быстро. Я подумала вначале,