– Чиво?

– Но у этих украшеньиц ко Дню Всех Пустых вид очень серьезный, – заметил Винсент, подбирая метательную звездочку. – Аргх! – Он пососал палец. – Чужеземные придумки.

– Однако, когда тот паренек прыгал задом наперед через зал, а в каждой руке у него вертелось по топору, это было нехило!

– Ага.

– А ты его мечом.

– Зато он усвоил один очень важный урок.

– Там, куда он отправился, этот урок ему уже не пригодится.

– Чиво?

Шесть Благожелательных Ветров не знал, что делать: то ли смеяться, то ли хлопнуться в обморок.

– Но… но… Я видел раньше, как сражаются эти стражники! – воскликнул он. – Они непобедимы!

– Нас об этом не предупредили.

– А вы с такой легкостью с ними расправились!

– Угу.

– Подумать только, вы ведь просто евнухи!

Послышался зловещий скрежет. Шесть Благожелательных Ветров закрыл глаза. Он ощутил, как холодный металл прикоснулся к его шее по крайней мере в пяти местах.

– Опять это слово, – произнес голос Коэна-варвара.

– Но… вы… вы одеты… как… евнухи, – пробормотал Шесть Благожелательных Ветров, стараясь не сглатывать.

Профессор Спасли попятился, нервно хихикая.

– Видите ли, – очень быстро заговорил он, – вы слишком старые, чтобы вас можно было принять за стражников, и на счетоводов вы не похожи, поэтому я подумал, что разумнее всего, э-э, превратить вас в…

– В евнухов? – проревел Маздам. – Ты хочешь сказать, что все это время люди смотрели на меня и думали: «А, вот еще один „приве-е-т-красавчик“»?!

Как и многие мужчины, у которых тестостерон лезет из ушей, воины Орды никогда не славились пониманием сложных областей людской сексуальности. Однако, преподаватель до мозга костей, Профессор Спасли даже под лезвием меча не мог удержаться, чтобы не поправить:

– Ну, насчет тебя они так точно не думали. Ты скорее относишься к активной стороне, – объяснил он. – Кроме того, евнухи не все такие, – поспешно добавил он. – Во всяком случае, не обязательно такие. И быть евнухом здесь, в Запретном Городе, – большая честь. Многие из них занимают высокие должности в…

– Ну что ж, Проф, начинай готовиться к высокой должности, – ухмыльнулся Маздам.

Однако Коэн быстрым движением выбил меч у него из руки.

– Спокойно! Я тоже не в восторге, – сказал он, – но это ведь только маскировка. Мы-то тебя знаем. Разве может быть евнухом человек, однажды откусивший медведю голову?

– Верно, но… это… как бы… Я к тому, что, когда мы проходили мимо тех молодых дамочек, они все как одна хихикали…

– Ничего, ты отыщешь их немного позже. Вот они похохочут, – ответил Коэн. – Но тебе следовало предупредить нас, Проф.

– Простите.

– Чиво? Чивоонгрит?

– Он говорит, что ты ЕВНУХ! – проревел Малыш Вилли в ухо Хэмишу.

– Ага! – счастливым голосом согласился Хэмиш.

– Что?!

– Это я! Как дам ему в нюх, он так и полетел!

– Да я не о том…

– Чиво?

– Ладно, забудь! Для тебя это уже не важно, Хэмиш.

Профессор Спасли окинул взглядом разгромленный зал.

– Интересно, который сейчас час? – произнес он.

– Ах, – словно ручеек, зажурчал Шесть Благожелательных Ветров, счастливый представившейся возможности просветить окружающих, – у нас имеются поразительные приборы! Их приводят в действие бесы, и приборы эти сообщают время даже тогда, когда солнце уже совсем село за…

– Это называется часы, – кивнул Профессор Спасли. – У нас в Анк-Морпорке таких приборов навалом. Только бесы быстро испаряются, так что у нас они приводятся в движение… – Он сделал паузу. – Любопытно. В вашем языке нет такого слова. Э-э… Как бы выразиться… Это такое железо, которому придана определенная форма и которое выполняет работу… Зубастые колеса…

Вид у сборщика налогов стал совсем испуганный.

– Колеса с зубами?

– Как вы называете штуковины, которые перемалывают кукурузу?

– Крестьяне.

– Да, но с помощью чего они перемалывают кукурузу?

– Я-то откуда знаю? Это надо знать только крестьянам.

– Ну да, конечно, – печально вздохнул Профессор Спасли.

– До рассвета еще далеко, – вставил Маздам. – Может, пойдем и перережем им глотки, пока они нежатся в своих постельках?

– Нет, нет, нет! – воскликнул Профессор Спасли. – Сколько раз можно повторять, мы должны сделать это прилично.

– Я могу показать вам, где находится сокровищница, – с готовностью подсказал Шесть Благожелательных Ветров.

– Давать обезьяне ключ от банановой плантации не лучшая идея, – сказал Профессор Спасли. – Может, придумаешь что-нибудь получше, чтобы занять их на пару часиков?

А тем временем внизу, в подвалах Запретного Города, человек рассуждал о правительстве. И рассуждал довольно громко.

– Нельзя сражаться за дело! Дело нельзя пощупать!

– Значит, мы сражаемся за крестьян, – ответила Бабочка.

Она даже попятилась. Гнев вырывался из Ринсвинда, как пар из трубы.

– Неужели? А ты когда-нибудь встречалась хотя бы с одним крестьянином?

– Ну… я видела их.

– Прекрасно! И чего же ты хочешь добиться?

– Лучшей жизни для народа, – холодно заявила Бабочка.

– Ты думаешь, что, если затеять заваруху и повесить парочку-троечку негодяев, жизнь сразу изменится к лучшему? Знаешь ли, я сам из Анк-Морпорка, и у нас было побольше мятежей и гражданских войн, чем у вас… тепловатых утиных ног… ну как это… в общем, неважно. И что думаешь, правительство хоть чуточку изменилось? Правительство не затем, чтобы меняться, а затем, чтобы править!

Ответные улыбки выразили вежливое и нервозное непонимание.

– Вот послушайте, – сказал Ринсвинд, вытирая пот со лба. – Все эти люди на полях, которые пасут волов… Если вы устроите революцию, их жизнь станет лучше, я правильно понял?

– Разумеется, – кивнула Бабочка. – Они перестанут быть объектами жестоких прихотей Запретного Города.

– О-о, здорово, – откликнулся Ринсвинд. – Значит, они вроде как станут сами себе хозяева, будут сами управлять, верно?

– Именно, – подтвердила Цветок Лотоса.

– Через Народный Комитет, – уточнила Бабочка.

Ринсвинд прижал обе руки ко лбу.

– Слушайте, что я сейчас скажу, – сказал он. – Не знаю, откуда это взялось, но меня вдруг осенило предвидение!

Столь знаменательное событие произвело неизгладимое впечатление на членов ячейки.

– Внезапно меня посетило предвидение, – продолжал Ринсвинд, – что в Народном Комитете будет не так уж много воловьих пастухов. Практически… я слышу что-то вроде… голоса, который говорит, что большинство членов Народного Комитета – поправьте меня, если я ошибаюсь, – стоят сейчас передо мной! Я прав?

– Сначала, разумеется, так все и будет, – ответила Бабочка. – Крестьяне ведь не умеют читать и писать.

– Полагаю, они не умеют даже правильно возделывать землю, – мрачно кивнул Ринсвинд. – Куда им! Всего-то они занимаются этим каких-то жалких три или четыре тысячи лет!

– Мы, безусловно, считаем, что многое можно улучшить, – согласилась Бабочка. – И мы сможем это сделать, если будем действовать сплоченно.

– Бьюсь об заклад, крестьяне расплачутся от счастья, когда вы наконец покажете им, что надо делать с землей.

Ринсвинд хмуро уставился в пол. Вообще-то, работа воловьих пастухов ему нравилась. Сколько увлекательных занятий на свете: можно пасти волов, можно жить на необитаемом острове… Подумать только – пасешь себе вола, под ногами твоими безопасная хлябь, ты часами можешь смотреть в небо, разглядывать облака и гадать о том, когда твой вол намерен в следующий раз обогатить суглинок. Но всегда найдутся люди, желающие улучшить твою жизнь…

«Как вы можете быть такими хорошими и в то же время такими тупыми?! – хотелось воскликнуть ему. – Самое лучшее, что вы можете сделать для крестьян, это оставить их в покое. Пусть занимаются тем, чем занимались. Когда люди, умеющие читать и писать, начинают бороться за права тех людей, которые этого не умеют, все кончается тем же идиотизмом, только немного в другой форме. А если уж вам так хочется кому-нибудь помочь, постройте большую библиотеку или что-нибудь вроде и оставьте двери открытыми.