года пьесу М.А. Булгакова «Дни Турбиных», точнее, эффектную реплику одного из персонажей этой пьесы: «Была у нас Россия — великая держава». Реплика булгаковского персонажа, надо полагать, в свою очередь, восходит к строфе стихотворения С.С. Бехтеева «Россия»: «Была державная Россия: /Была великая страна, /С народом мощным, как стихия, /Непобедимым, как волна». Эти и другие монархические стихи, написанные в апреле 1917 года, Бехтеев послал царской семье, которая находилась под арестом в Тобольске. Позже, когда поэт-монархист служил в Добровольческой армии, они распространялись в списках, публиковались в периодике на территории «белого движения». В 1919 году, с приходом белых в Одессу, стихотворение «Россия» печаталось на листовках, что раздавали горожанам, и, вероятно, Ильф и Петров тогда с ним и ознакомились впервые. Монархическому контексту реплики булгаковского персонажа стихи соответствовали: о державном величии говорил будущий белогвардеец, собравшийся воевать с красными, и для тех, кто знал оригинал, намек был прозрачен. Однако «Дни Турбиных» — вполне советская пьеса, потому, как известно, будущему белогвардейцу отвечает бывший офицер русской армии, готовый служить красным и предрекающий, что белые потерпят поражение, уцелевшие эмигрируют, а Россия при большевиках вновь станет великой державой. Пародийно обыгрывая бехтеевские стихи и булгаковскую реплику, Ильф и Петров подчеркивали, что пророчество сбылось: белые побеждены, и к десятилетию советской власти престиж СССР достаточно высок. Не исключено также, что авторы «Двенадцати стульев», напоминая о пьесе, широко обсуждавшейся в периодике, передали знакомому драматургу своеобразный поклон. Такое предположение уместно, посколько к теме мхатовской постановки Ильф и Петров неоднократно возвращаются.

…сдачу деньгами, а не благотворительными марками в пользу детей… — В 1920-е годы принудительное распространение такого рода марок постоянно поручалось кассирам государственных и общественных организаций, а протесты покупателей против подобных поборов квалифицировались сотрудниками правоохранительных органов как форма «антисоветской агитации».

…бесплацкартный поезд… — В тогдашних железнодорожных билетах значились только номера поезда и вагона, конкретное же место каждого пассажира указывалось в специальной квитанции — плацкарте (нем. Platzkarte — билет на место). Билеты в бесплацкартный вагон продавались по количеству пассажиров — без указания конкретного места. Таким образом, места занимались в зависимости от проворности и предприимчивости пассажиров, чем и объясняется «кровопролитный характер» посадки. В поздних вариантах слово «кровопролитный» заменено на «скандальный».

…Интересная штука — полоса отчуждения… — Полосой отчуждения или же полосой отвода называется полоса земли, отведенная под железнодорожные сооружения, она считается «отчужденной» от прилегающей территории, поскольку находится в ведении железнодорожной, а не местной администрации.

…Ермаки Тимофеевичи… с никелированными бляхами на сердце… — Ермак Тимофеевич (ум. 1585) — предводитель казачьих отрядов, завоевывавших Сибирь, герой народных песен. На лубочных картинках обычно изображался как длиннобородый, могучего телосложения воин в кольчуге с «зерцалом» — блестящими накладными пластинами. Обязательная же деталь униформы вокзальных носильщиков в описываемые годы — металлическая нагрудная пластина с личным номером каждого и названием станции.

…Умирает старый еврей… Один еврей… — Вполне вероятно, соавторы не случайно акцентируют специфичность железнодорожных анекдотов. По свидетельству современников, активизация весной 1927 года полемики с троцкистами способствовала росту антисемитских настроений, широкому распространению слухов о том, что Троцкий, будут евреем, подбирал сотрудников исключительно по национальному признаку, да и вообще пренебрегал интересами России, почему «здоровая часть партийного руководства»