задумали! А Климентий справедливый Судья! Он каждую жалобу должен рассмотреть, все аргументы взвесить.

– Не перестаю удивляться хватке этой дамочки, – Злот неодобрительно покачал головой. – Мало того, что она последние сто пятьдесят лет только и делает, что подбивает наших крестьян к бунту, так теперь и на наши земли свой глаз положила?

– Вот ведь гадкая женщина какая! – всхлипнула Георгина, рисуя в мыслях, как на ней и на ее благосостоянии может отразиться подобное судебное разбирательство. – Сколько можно мне завидовать и делать подлости? Я всегда знала, что она хочет прибрать Баграс и наши сокровища к своим рукам. А между прочим, Кириак, мои стражники задержали утром на пепелище фабрики не только наших подданных, но и одного крестьянина с ее земли! Конечно, это она ловко придумала: мы – плохие хозяева, а она – спасительница нашего народа. Отобрать у нас Баграс – город, в который я вкладывала столько сил, столько богатств! Своих честно накопленных сокровищ…

– Никто ничего у нас не отберет, Георгина! – Злот резко пресек всхлипывания сестры. – Я надеюсь, Кириак, ты хоть одно словечко замолвил за нас в Совете?

– Замолвил, и даже не одно. Видите ли, друзья мои, случилось у нас в Совете одно событие. Почтенный господин Филарет соизволил уйти из состава управленцев. И Климентий срочно теперь подыскивает на его место новую кандидатуру. Угадайте, кто изъявил желание занять место Филарета?

– Кто?

– Да кто же еще? Ваша соседка Присцилла.

– Вот гадкая, жадная женщина! – опять всхлипнула Георгина. – Жадная, завистливая и гадкая! А еще подлая и хитрая!

– Очень целеустремленная, я бы отметил, – продолжил объяснения Кириак. – И если быть честным, официальные характеристики вашей соседки настолько хороши, что если б не моя речь в Совете сегодня, Климентий бы ее утвердил.

– И что ты им сказал, Кириак? – полюбопытствовал Злот. – Ты поведал Верховному Судье, что пасечники Присциллы продают по ее совету соседям разбавленный мед?

– Нет, Злот. Я выдвинул в Имперский Совет твою кандидатуру, а все жалобы Правителей белых земель отверг как вымышленные, поданные с целью опорочить тебя и возвысить Присциллу. После такого противоположного заявления Климентий уже не мог на слово верить всем характеристикам Советников.

– Хо-хо! Это ты ловко придумал! – Магистр засмеялся, сдергивая со стола большой зрелый помидор и представляя кислое лицо соседки, получившей отказ от самого Верховного Судьи. – Присцилла осталась не у дел, да? Вот горе-то для нее!

– Да, на целых три месяца. Пока Климентий будет проверять твои характеристики. Ты ведь понимаешь, Злот, входить в состав Совета может лишь достойный Правитель, а озвученные жалобы – они существенно подрывают твою репутацию…

– Что-о-о? – Злот, что было силы, стукнул своей рукой по столу. Вместо звука удара, получился смешной «шмяк!», ибо помидор в руке Правителя мгновенно превратился в томатное пюре, расползаясь по белоснежной скатерти Георгины.

– Моя скатерть! – прошептала Георгина, опасаясь вслух высказать замечание разгневанному брату.

Злот поднялся из-за стола:

– Я надеюсь, Кириак, ты не рассчитываешь, что на ближайшие сто лет я добровольно заточу себя на вашем Собрании стареньких Заумников, да еще, чего доброго, буду там и работать?