делать дальше! Не путай его, вставая у него на пути, не сбивай его простые мысли! Не тревожь

зверя, оставь в покое, и он уйдет! Преодолеет страх, и уйдет искать скингеров среди лугов, оставив

всех вас – охотников! Забыв вас всех и ваше преследование!

Ханс посмотрел на меня с неожиданной настойчивой твердостью, видно, сочтя, что у меня еще

есть обрывок разума, к которому он способен воззвать…

– Он не забудет…

– Он вспомнит, что охотникам нужна его шкура, когда они придут содрать с него шкуру, как

каждый скингер, Олаф!

Я с удивлением, о котором давно позабыл, всмотрелся в лицо недоработанного бойца

Штрауба… Бледное от холода открытое лицо, отражающее первые проблески рассвета…

– Ханс, надень маску, обморозишься…

Первые проблески рассвета гаснут на его закрытом лице… Рассвет… Красный луч хмелит

разум, заливая кровью мои глаза… Дйерв встает против света каменной глыбой и Грелл

прокрадывается среди лучей… Ветер бьет мне в грудь вьюгой… Ветер свивает в веревку мои

волосы, вяжет их в узлы… Мы связаны северным ветром… Мы поклялись убить Зверя!

– Ангрифф! Ты будешь погребен несходящим снегом у подножья вершины! Ты будешь

низвергнут с Тилл-Фйэлл ветром севера, Зверь, приходящий с бурей!

Запись №10

Я упал на колени, но вьюга вихрится вокруг, окружая и кружа голову… Все вертится, вращаясь,

– все вокруг острия Тилл-Фйэлл, вздымающегося над снегами, скрывшими холодные тела Грелла и

Дйерва… А Зверь входит в круг, кружась со мной, смотря прямо мне в глаза, не отводя взгляда… И

вой ветра заглушает мой крик… И крик Зверя заглушает вой ветра… Но я оскалился Зверю

клинком… Этот кинжал – мой единственный, еще не выбитый, клык… И я режу мои волосы,

спутанные с шерстью Зверя…

– Ангрифф! Огонь твоей злобы забрал моих охотников! Ты забрал их всех! Но зачем ты взял

его?! Он не знал ни одной охоты! Он не знал ничего, Ангрифф!.. Ничего, кроме зла, в котором

старался разглядеть добро!.. Он не знал, что не будет пощады!.. Не будет пощады от Зверя!.. От

тебя!.. От меня!.. Зверь не знает пощады!.. Он – зло!.. Только – зло!.. Но ты – простой зверь! А я –

простой человек! Ангрифф! Тебе не сделать меня Зверем! Я не стану Зверем! Я не позволю стать

Зверем тебе! Ангрифф!

21

Лезвие лязгнуло, столкнувшись с когтями и ударилось об лед, выскальзывая из окровавленной

руки… Я метнулся в сторону, хватая и подключая сбоящий бич, сбрасывая тяжелую шкуру… И

невидимый мне через пустые глазницы зверя боец открыл помутневшие от боли глаза…

– Я забыл, что был человеком, Ханс… Но я вспомнил… Я стану человеком снова, я смогу… Я

стану человеком, когда не станет Зверя…

– Зверя не станет, когда ты перестанешь считать им его и себя…

Ветер трезвящим холодом пролетел по моему искаженному оскалом лицу… Я подхватил бойца,

бросаясь к упряжке… И бич обрушился на спину головного… Форфирд дернул постромки, налетая

на ветер широкой грудью… А бич взвился над ним вновь…

Головной упал на узкой тропе меж скалистых ущелий… Я подключил тягу, тормозя платформу,

останавливая следующих за ним зверей… Но он рухнул, как подкошенный, и идущий следом

налетел на него – сорвался, стягивая других… Я обрубил постромки, отпуская его крик с ветром,

отдавая его снегу… Он уволок с собой и упавшего головного, оставив мне только Скальда и

Ангст… Я спрыгнул на землю, осторожно подступая к испуганным скингерам… Скальд… Нет, он

не может вести… Поведет Ангст… Я рискну впрячь ее головной…

– Ангст… Послужи мне… Я дам тебе волю… Но сейчас ты поведешь…

Скальд охотно бежит за ней, беспрепятственно рвущейся вперед, в ветер… Она послушна моим

окрикам, моему бичу… Я притормаживаю ее на поворотах, и она устойчиво проходит сложные

участки… Я гоню ее на прямой дистанции, и она несется, не зная удержи… Но она молода, и на

прямых ровных участках несет, непослушная мне…

Ангст окончательно сорвалась и понесла, стоило нам спуститься к подножью гряды… Что

остановить ее я теперь не смогу, я понял только сейчас – как-то внезапно, как-то вдруг… Я

стараюсь не смотреть на бойца, закрывшего глаза в забытьи… стараюсь не слышать его дыхания…

не замечать глубокие ожоги… Он не знает, что такое крик, как все бойцы системы, умирающие

молча, но я хочу, чтобы он кричал… тогда бы я знал, что он еще жив, хоть его и гложет эта боль…

Я вколол ему тяжелый болевой блокатор… но ему больно и сейчас… А Ангст несет нас не к базе,

а… Я не знаю, куда она несется, – в белую мглу…

Отчаянье сковывает мою грудь холодом, не давая вдохнуть… В несгибаемой руке гаснет

отключенный бич… Подача энергии прекращена, поле распадается, распуская управляемые

частицы, и рукоять разрядника лежит в отмороженной руке никчемной вещью… Но где-то очень

глубоко еще бушует буря, еще горит пожар, поджигая мой кнут…

Нет, я не смогу ни жить, ни умереть человеком… Я бужу силу. И расправленные плечи

становятся легки, как крылья. Я горю, сгорая в этой силе – силе Зверя… Я горю, горит мой бич!

Под моим бичом сгорит и Ангст! Она сгорит в моей ненависти!

Запись №11

Горящим кнутом я выправил курс, но Ангст не покорилась мне – упала замертво, окутанная

клубами едкого дыма опаленной шерсти, увлекая за собой и задыхающегося Скальда…

– Ангрифф! Будь ты проклят, Зверь!

Я осмотрелся, ища его, прижимая бесчувственно холодную руку к теряющемуся пульсу

бойца… Но я не вижу его…

Оставив бойца под едва тлеющим защитным полем, я отправился искать зверя. Рыщу в снегах в

поисках его следа, но не нахожу ничего – ни царапин от когтей… ничего… Наст чист… Ангрифф

скрывается от меня, возвращая мне все ожоги огненного бича этой мерзлой мукой… Он гасит мою

силу, с которой меркнет и жизнь… Я падаю в снег, стараясь подняться, но могу только ползти

вперед, в белую мглу, в безмолвие снежной пустыни… Вольный ветер пролетает надо мной, не

задевая, не замечая меня… Только низкая поземка нападает на меня, засыпая глаза ледяной пылью,

заставляя глотать холод, остужающий кровь на потрескавшихся губах…

– Ангрифф… Ты отомстил мне за мою месть… Дай мне прощенье, взяв мое… Ангрифф! Я не

просил прощенья у системы! Я не просил простить меня моих людей! Но я прошу тебя!

22

Горящий глаз блеснул перед глазами… Я ухватился за косматую шерсть, взбираясь на спину

зверя, падая на его шею… Он не сопротивляется мне – только с трудом тащит меня вперед,

обратно… А боль запертым огнем бьется в висках…

Я не отпустил клок шерсти зверя, когда упал в снег, но он и не думал уходить – он застыл на

месте с низко опущенной головой и потухшими глазами… К платформе ближе он не подошел, и

мне пришлось протащить ее, взявшись за режущие руки тросы… Он позволил впрячь себя и

побрел со мной бок о бок…

Мы не остановились и тогда, когда высоко в небе, над стылым ветром, пролетел разведчик

Хантэрхайма, бросая мне под ноги тень птицы… Он еще не ищет – только облетает территории…

Но скоро он будет искать, а я – скрываться… Как зверь от охотника…

Запись №12

Ангрифф без сил рухнул у погасшего костра, возле остывшего в вечном холоде охотника –

возле оставленного нами один на один с морозным сном мертвого охотника… Я, едва держась на

ногах, разжег в жестянке огонек, топя жир скингера… Обработал ожоги Ханса и уложил его,

спящего в сумрачном забытьи, на, снятые с изъеденного стужей тела Сигурда, шкуры… Что я

сделал в этой злой лихорадке, в этом бреду, в дурмане пролитой крови?.. Я упился кровью до

пьяна!.. И теперь у меня нет охотников, нет скингеров!.. Я один – с одним зверем – с одним

Ангриффом… С ним мы ушли в буран, горя силой, с ним – вернулись, застуженные бессилием… Я