особенности когда рядом никого нет. Нет друга, чтобы прикрыть спину.

— Тогда можешь считать, что я твой друг, сержант Рали, — заметил Легг, похлопывая меня по плечу, — и вот что я тебе скажу. Сегодня тебе здорово везет. Я готов даже допустить, что ни я, ни один из моих корешей не сравнится с тобой в удаче.

Я уставилась на него подозрительным взглядом и спросила:

— Ты давай, это, не темни.

— Почему бы не пропустить по маленькой и не потолковать о деле в более подходящей обстановке? — спросил Легг и кивнул в сторону небольшой забегаловки под открытым небом, расположенной недалеко от нас. — Если тебя не устроит дельце, которое я обрисую, то сразу завяжем — и никаких фокусов. У тебя останется только веселое воспоминание о крутой шараге и легкий балдеж от забуханного подогрева.

Немного подумав, я приняла предложение, и мы направились к столикам. После четырех-пяти тостов мы с Леггом и наперсточником стали лучшими друзьями. Я поведала им о своих злоключениях. О том, с каким трудом пробиралась в столицу от дельты Орисской реки, чтобы получить наконец причитающуюся мне по закону пенсию, которой я была так несправедливо лишена. О том, как в конце концов этот проклятый казначей смилостивился и выплатил почти все, но только после того, как потребовал и получил изрядную долю моих кровных в качестве вознаграждения за доброту. Собеседники активно сочувствовали мне. Вместе со мной переживали по поводу того, что добытой с таким трудом суммы не хватит на долгий срок и вскоре я вновь стану бедной. Потом мы условились о том, как обеспечить мне более сносные условия жизни после выхода на пенсию.

Мы должны были внести равные доли в общую казну. Те суммы, которые смогли себе позволить мои «компаньоны», по невероятному стечению обстоятельств были в точности равны сумме денег, которая находилась в моем кошельке. Содержимое кошелька перед этим подверглось быстрой профессиональной оценке в несколько мимолетных, но жадных взглядов. Я должна была держать общую казну. Так сильно мне доверяли. И мы направились в игорный дом. Меня постарались убедить в том, что это пристойное место, после посещения которого такая счастливица, как я, без сомнения, уйдет с выигрышем, достаточным, чтобы удовлетворить всех троих.

Я согласилась. И пошла вместе с новыми знакомыми, подвесив и их кошельки к поясу. Легг и наперсточник обнимали меня за плечи с демонстративным дружелюбием. Однако я заметила, что, как только я начинала медлить или делала вид, что хочу повернуть в сторону, их объятия мгновенно камелели, чтобы не предоставить мне ни малейшей возможности дать деру с деньгами. «Небольшое, но вполне пристойное заведение», о котором сообщил мне Легг, оказалось игорным притоном самого низкого пошиба. Он располагался в одном из боковых проходов темной, тесно застроенной улицы, напоминающей кроличий садок, которая в дни моей юности была известна как Смертельный ряд и поэтому, по сути дела, была идеальным местом для того, чтобы без свидетелей перерезать горло жертве и потом утопить раздетый догола труп.

Потрепанная вывеска извещала о том, что мы добрались до цели. Вход представлял расшатанную лестницу, ведущую в подвальное помещение старого многоквартирного дома. Безвкусно наляпанные буквы вывески складывались в название, которое можно было прочитать с некоторым трудом: «ДЫХАНИЕ ДИКОГО КАБАНА». Название полностью соответствовало обстановке, потому что именно такой аромат захлестнул меня сразу после того, как мы вошли. Потолок был низким, закопченным до черноты испарениями кухни. Сквозь этот смрад я увидела, как по стенам снуют ящерицы, охотясь за жуками, тараканами и клопами. При этом мне показалось, что корм для ящериц был в изобилии, так как их упругие бока лоснились. Несмотря на непереносимую вонь и удручающий интерьер, это место, похоже, было излюбленной воровской берлогой. Я увидела, что за столами собрались практически все представители этого крысиного племени, чтобы за рюмкой дрянной водки похвастать последними «достижениями». С легким раздражением я почувствовала, что со своей нынешней внешностью — с латкой на глазу и деревяшкой вместо кисти — я вполне подхожу к этому окружению. Половина помещения была заставлена столами для игры в карты и кости. От остальной части игорного дома ее отгораживал низкий парапет. Мужчины и женщины, выпятив зады, перегнулись через него, толкали друг друга локтями и громкими криками одобряли или порицали действия тех игроков, за кого болели.

— Так это здесь нам и предстоит приступить к делу? — спросила я, обращаясь одновременно к Леггу и к наперсточнику.

Легг кивнул.

— Ты, как всегда, чрезвычайно проницательна, сержант, — сказал он. — Теперь так — почему бы вам вдвоем не пойти не посмотреть, что там творится, а я раздобуду чего-нибудь выпить и потолкую с приятелями?

Наперсточник слегка подтолкнул меня в сторону игровых столов, а Легг принялся быстро шептать на ухо плотно сбитому мускулистому типу, явно воровскому авторитету, который был обвешан совершенно безвкусными украшениями из золота и драгоценных камней. В каждом его ухе болталось по четыре-пять серег, еще две серьги были продеты сквозь ноздрю, одна свисала из щеки, не менее дюжины тяжелых серебряных и золотых цепочек оттягивали шею, а его короткие толстые пальцы были