огромного кита или какого-то неизвестного мифического чудовища, успевшего основательно врасти в землю.

— Вот это да! — восхищенно произнес Тэо.

Дорога шла под арками, на бледно-розовом мраморе которых был вырезан сложный цветочный орнамент.

Акробат, чувствуя странный внутренний трепет, проходил под ними, глядя вверх, на своды, исчерченные мраморными жилами и украшенные фигурами воинов в древних доспехах, на чьих открытых шлемах красовались каменные плюмажи.

— Величественное и грустное зрелище, — сказала Шерон, следуя за ним. — Меня всегда охватывает печаль, когда я оказываюсь здесь.

Слева в тумане вырисовывались еще какие-то строения, но отсюда они казались лишь призрачными тенями, почти растворившимися в молоке. Привидениями из прошлого.

Тэо прошел немного вперед и теперь водил изящными пальцами по последней из арок, рассматривая выбитые в мраморе буквы. Его губы едва заметно шевелились, силясь прочитать написанное. Акробат увидел, что Шерон смотрит на него, и улыбнулся:

— Не знаешь, что здесь сказано?

— Ты что? Не умеешь читать?! — поразилась Лавиани.

Тот пожал плечами.

— Увы.

— Ты же умный парень.

— Чтение мне не дается. Как ни пытаюсь я складывать буквы, они не задерживаются в моей голове.

Лавиани хмыкнула, и между ее бровей пролегла глубокая складка. Затем она произнесла:

— «Хранимый милостью альбатросов город Ласорис». Вот что тут написано.

— Для большинства проезжающих это всего лишь безымянные развалины, — с печалью произнесла Шерон.

— А что там? — Он указал в туман, куда его влекло любопытство.

— В той стороне? — Девушка нахмурилась, пытаясь сориентироваться в непроглядной хмари. — Прекрасно сохранившаяся колоннада храма Шестерых, с чудеснейшими напольными мозаиками. А за ней стоит основание башни Лавьенды.

— Лавьенды? — переспросил циркач. — Той самой? Ученицы и любовницы Скованного? Волшебницы?

— Верно. — Она поймала его за руку, видя, что он делает шаг в том направлении. — Не стоит туда ходить.

— Почему?

— Тебе статуэтки Арилы явно мало, — издевательски произнесла Лавиани.

Шерон не поняла, о чем они говорят:

— Уже поздно. Нам надо добраться до жилья. Вокруг башни лабиринт старых развалин. Заблудиться в нем в таком тумане будет очень легко. А ночью скрэги смелее.

Акробат с неохотой кивнул, соглашаясь. Было жаль, что он не увидит место, овеянное легендами.

Через два десятка шагов они оказались возле базальтовой стелы, на которой кое-где еще оставался облицовочный синий мрамор. Ее верхушка была увенчана распахнувшим крылья, выщербленным ветрами альбатросом, каменное изваяние которого господствовало под низкими облаками над этой местностью. Тэо задрал голову, глядя на окутанное дымкой пернатое чудовище с огромными крыльями и хищным изогнутым клювом — символ прошлой эпохи, устоявший перед Катаклизмом, расколовшим Летос.

— Огромный.

— Их создали великие волшебники, чтобы они не подпускали тех, кто владеет магией той стороны. Но сила покинула птиц после того, как Тион победил в войне.

Они продолжили путь, Тэо оглянулся одновременно с Лавиани, но город уже скрылся в белой пелене. Хотя перед глазами акробата все еще парил альбатрос с распростертыми крыльями, мифический магический защитник, способный остановить тьму на границах. Говорят, на Рубеже оставались подобные, но почти всех уничтожили мэлги, пытающиеся пробраться в обжитые земли герцогств.

Примерно через полчаса, когда дорога пошла под уклон и с одной стороны вновь появился лес, Лавиани глубоко втянула