что они выступали посредниками при заключении всяких договоров, начиная от важных торговых сделок и заканчивая международными соглашениями. С их Камнями Печати подобные договорённости нарушить было крайне сложно, начинались неприятности. Уж не знаю, каким образом, при полном отсутствии магии здесь. Может, это так действовал пресловутые Камни, державшие соглашения, меня если честно сей факт особо не интересовал. Действует, и действует, и Единый же с ними.

Так что утром, отправив Йена разбираться с делами — удивительно, но Светлый не пикнул, хотя обычно устраивал скандалы, мотивируя, что ни черта не понимает во всём этом, — я поехал к лесным. Ага, я уже давно не верю, что братец не разбирается в государственных делах, ему просто откровенно скучно и лень сидеть и разбирать бумажки, да со всякими министрами ругаться. До лесных ехать от столицы где-то несколько часов, их владения — как следует из названия, огромный лесной массив, полукругом охватывавший Мирано, — располагались на юго-западе от города. У них не было домов в общем понимании этого слова, как и поселений. Но место, где проходили встречи, для комфорта приезжающих, располагалось на большой поляне чуть в стороне от главной дороги, низкое одноэтажное деревянное здание с соломенной крышей без особых изысков. Там всегда сидели двое или трое лесных, только до сих пор лично я не понимал, одни и те же, или разные — фиг их разберёт, они ж похожи друг на друга, как… деревья, ага. Точно так же оставалось тайной, выборная это должность, торчать в доме, или передающаяся по наследству.

Естественно, перед домом выстроилась очередь, не слишком длинная, но меня это не заботило ни разу. Я спешил, раз, и два — с каких пор принцы стоят в очереди? Спрыгнув на землю, не глядя бросил поводья подоспевшему пацану — из людей, лесные не слишком любили лошадей, — и направился к двери. Хмурые взгляды в спину и перешёптывания не вызывали никакой реакции, я давно привык, что моё здоровое с моей точки зрения нахальство многим не нравится. Это в конце концов совершенно не моё дело, я вообще законченный эгоист. Кроме брата, близких людей, чьё мнение меня бы хоть немного интересовало, не было. А теперь появилась Эрианор, маленькая цветная девочка, пусть даже и обладающая разумом взрослой женщины… В некоторых моментах. В остальном, совершенное чудо, живая, эмоциональная, очень нежная и чувственная, ну и немного стеснительная. Мои губы тронула невольная улыбка, когда вспомнил вчерашний вечер: ей ведь очень хотелось остаться, но, похоже, Эрин никак не может привыкнуть, что нравится нам с Йеном обоим, и к собственным чувствам и желаниям тоже. Ну ничего, мы со Светлым умеем ооочень хорошо убеждать. Судя по всему, у нас с братцем опыта побольше в отношении таких раскладов на троих. Не обращая внимания на возмущённое сопение за спиной, я толкнул дверь и вошёл. Не хочу, чтобы моя любимая девочка попадала под действие какого-то дурацкого пророчества, или того хуже, умерла.

За столом в конце длинного помещения сидели двое лесных и двое обычных людей, в дорожных одеждах. Видимо, торговцы, да плевать, кто такие. Судя по отсутствию на столе каких-либо бумаг, или они уже закончили, или ещё не начинали. И в том, и в другом случае можно с чистой совестью выставлять их за дверь. Услышав, что кто-то вошёл, двое мужчин с удивлением воззрились на меня, а я, не останавливаясь, направился к столу, обронив небрежно:

— Вон.

Возражать не посмели, вот и умницы, я сегодня далеко не в миролюбивом настроении. Не люблю, когда меня дураком выставляют, а пока складывалось впечатление, что кто-то решил хорошенько повеселиться за мой счёт. Не пройдёт. Торговцы или кто там они были, освободили помещение, и я остановился у стола, опёршись на кулаки и переводя взгляд с одного коричневого лица на другое. Ни черта не разобрать, правда, на кору дерева похожи. Только глаза, яркие, нереально зелёные, без зрачков, жутковатое впечатление — для непривычных.

— Принц, а мы всё ждём, когда ж вы до нас доедете, — тихий, как ветерок в кронах деревьев, голос, но в нём отчётливо слышится лёгкая ирония.

Так, значит, да? Типа, мы такие умные, аж самим страшно? А я злой и раздражённый, между прочим. Это страшнее, потому что в таком состоянии мне вообще всё параллельно и перпендикулярно, как выражаются некоторые учёные.

— Ну, доехал, — ногой подтянув стул, я сел на него, постаравшись взять эмоции под контроль и сохраняя на лице непроницаемое выражение. Надеюсь, оно такое и есть. — У меня накопились вопросы, на которые хотелось бы услышать ответы. Очень хотелось, — повторил я, глядя на лесных.

— Спрашивай, бессмертный, — смешок, похожий на скрип веток.

— Почему цветные умирали? — в лоб задал я главный вопрос.

Вместо ответа один из лесных — до сих пор не различаю, где у них мужчины, где женщины, и вообще, делятся ли они на два пола, — встал, подошёл к длинному, вдоль всей стены, шкафу со множеством ящичков, и безошибочно нашёл тот, в