получится. Так тоже бывает.
Амалия слушала так, словно с нее шкуру сдирали.
Питер явно переживал за жену. А Лоран даже и не пошел сюда.
За жену. Не за дочь.
Лиля мысленно положила еще один кусочек в мозаику. Но пока сложить ее не получалось. Чего-то не хватало. Что-то выпадало из общей картины.
Амалия раз двадцать переспросила Тахира - правда ли, что все бесполезно. Мужчина подтвердил - и лицо у женщины стало вовсе уж убитым.
Кажется, она считала себя виноватой в чем-то... Тахир счел нужным ее утешить.
- Ваше сиятельство, вы в этом не виноваты. Звездная кобылица сама прокладывает дороги...
Амалия внезапно разрыдалась в голос.
- Нет! Если кто и виноват - это я! Я!!!
И вылетела из комнаты, сильно напугав девочку.
Лиля принялась успокаивать малышку и попутно инструктировать служанку, которая за той ухаживала.
Питер извинился - и вышел вслед за женой. А Лиля напряженно перебирала варианты.
Светлые волосы, серые глаза... на кого похожа малышка?
Фалион?
Возможно. Но это не пример. Простите, сероглазых блондинов - пруд пруди. Вон, и его величество... Лиля прикусила палец.
Его величество?
Бред! Невозможно!
Но что еще остается думать?
Что-то она еще не учла. Надо бы поговорить с Ганцем. И срочно вспомнить генетику.
Или не генетику? Было, было у женщины полное ощущение, что где-то она видела это лицо, эти глаза... только там оно было с совсем другим выражением. Не бессмысленным, нет. Но капризным, надменным...
Где?
Иртон?
Нет, нет... хотя это определенно была галерея портретов. Капризная, надменная... не Иртон. Там все черноволосы и синеглазы.
Фалион?
Александр не показывал ей портреты предков.
Может быть - здесь?
Лиля твердо знала, что не успокоится, пока не вспомнит. Что, где, когда... нет, не успокоится. Значит - надо вспоминать решительнее. Задержаться здесь и опять посмотреть на портреты. Иначе...
Это как камешек в туфле, как кусок песни, застрявшей в голове, как иголка в шве... спокойно жить с этим - не получится!
Надо - вспомнить и как можно скорее...
Ивельены пришли обратно минут через пять. Амалия была заплакана, но держалась уверено.
Питер гладил ее по голове.
Тахир раскланивался, говорил, что обязательно подумает, что надо просто воспитывать девочку - и готовиться, что всю жизнь это будет вот такое бессмысленное существо, которое даже мать родную узнавать не будет.
Ребенок - на всю жизнь пустой чистый лист...
Слава богам, Лиля успела дать понять Тахиру, что им надо заночевать.
Тахир, готовый на все ради своей обожаемой ученицы - учительницы, тут же придумал, что осматривать таких больных нужно еще раз на рассвете, чтобы ее коснулась благодать Звездной Кобылицы...
Ивельены сомнений не выразили. Так вот... когда твой ребенок болеет - ты в кого угодно поверишь. Хоть в Звездную Кобылицу, хоть в лунную крокодилицу. Лишь бы помогли...
А за ужином Лиля навела разговор на древность рода Ивельенов. Мол, Иртоны тоже древние, но Ивельены, наверное, еще древнее...
