замечания.

На скулах Вериаша выступила легкая краска смущения, однако он не отвел взгляда, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

— Простите, излишки профессии, — спокойно парировал он. — Привык вникать в дело досконально. Никогда не знаешь, какая деталь в итоге приведет к разгадке.

— И вас настолько сильно заинтересовал Стефан и семейство Райен? — Я недоверчиво фыркнула.

— Перфекционизм — мой самый большой недостаток и одновременно достоинство. — Вериаш сделал паузу и совсем тихо добавил: — Поверьте, про вас я собрал еще больше сведений.

От его замечания по моей спине пополз колючий холодок. Что он имеет в виду? Но Вериаш опять отвернулся к окну и принялся с преувеличенным вниманием изучать пейзаж.

В комнате стало тихо. Так тихо, что я слышала размеренное дыхание мужчины. Он явно не волновался. Все шло по заранее намеченному плану.

— Впрочем, кажется, я догадываюсь, где именно кроются корни неприязни Оливии, — вдруг сказал Вериаш. Наклонился ближе к окну и подышал на стекло, от чего оно запотело. Затем быстрым движением руки написал на этом импровизированном холсте одно слово, после чего вкрадчиво добавил: — Помимо Стефана вас связывает еще один мужчина, не правда ли?

Я смотрела, как умирает на стекле до боли знакомое имя, истончаясь и сползая крупными каплями. Надо заметить, Вериаш удивительно догадлив. Так быстро пришел к тем же выводам, что и я в недавнем прошлом.

— В таком случае Оливия — полная дура! — пожалуй, даже слишком резко и грубо огрызнулась я. — Любить человека, который едва не убил ее!

— Какой взрыв эмоций! — Вериаш насмешливо покачал головой. — Заставляет задуматься…

— Вы ошибаетесь! — Я с силой стиснула кулаки, без особых проблем поняв, что именно он недоговорил. — Если я и чувствую что-нибудь по отношению к Луциусу — то только страх! Страх, что когда- нибудь он вновь ворвется в мою жизнь и переиначит ее по собственному желанию, не считаясь с моим мнением. Искалечит и исковеркает так, как посчитает нужным.

— То есть вы не верите, что он погиб? — мгновенно отреагировал на мое признание Вериаш, круто развернувшись и впившись в мое лицо напряженным взором.

Я со свистом втянула в себя воздух, в последний момент удержавшись от самого грязного ругательства, которое только смогла придумать. Н-да, стоит заметить, рядом с Вериашом надлежит следить за каждым своим словом. Да что там — за каждым словом! За интонацией, выражением лица, ритмом сердца, в конце концов! Даже страшно представить, как он ведет допросы, если вытянул из меня столько информации в ходе обычного разговора!

И опять долгая мучительная пауза. Я прикусила язык, поклявшись, что более этот въедливый тип не вытащит из меня и слова. Хватит, наговорилась уже!

Но Вериаш умудрился меня удивить и тут. Убедившись, что я намерена молчать и дальше, он внезапно в несколько громадных шагов преодолел разделяющее нас расстояние и опустился на краешек моей постели. Я не успела отпрянуть или как-нибудь отреагировать на это, как он одной рукой накрыл мою ладонь, лежащую поверх одеяла, а другой с неожиданной лаской провел по моему лицу, убирая растрепавшиеся волосы назад.

— Вы плакали, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил он, проведя подушечкой большого пальца вокруг моих припухших глаз. — Из-за Луциуса?

«Нет, конечно же, нет!» — хотела я взорваться гневным опровержением. Но почему-то не смогла. Казалось немыслимым лгать этому мужчине.

— Не только, — уклончиво пробормотала я, стараясь незаметно отодвинуться.

Но Вериаш, словно почувствовав это, усмехнулся — и я замерла, с обреченностью птицы перед голодной змеей уставившись в его странные глаза, в глубине которых притаился непроглядный мрак.

— Расскажите мне, — попросил он, почти не размыкая губ. — Пожалуйста. Расскажите мне все, что вас тревожит. И, обещаю, я придумаю, как помочь вам.

Это не было магией в прямом смысле этого слова. По крайней мере, я не почувствовала никаких нитей