такой.

В статье, которую протянул мне Вацлав, коротко пересказывалась жизнь Евы Фиери – от первых ролей в кино до отъезда в Африку. Причем богемная часть ее жизни была куда более подробной. О жизни Евы в Зимбабве было известно мало: в первое время журналисты валили валом за сенсационными подробностями «другой» жизни знаменитой актрисы. Кадры с некогда гламурной до кончиков ногтей Евой, отныне играющей в мяч с африканскими детишками и возделывающей огород наряду с чернокожими аборигенками, обошли все телеканалы. Все популярные издания оформили спецкорам командировку в жаркую страну, пытаясь раскопать, от чего бежит Ева Фиери. Через пару месяцев интерес прессы к эксцентричной актрисе угас, и она пропала из поля зрения общественности. Изредка Ева мелькала в новостях, приуроченных к приезду очередной миссионерской делегации, но ничего сенсационного телевизионщики поведать не могли. Живет, помогает, заботится, возвращаться не собирается. Поэтому и в статье, которую мне дал Вацлав, о благотворительной деятельности Евы было сказано всего двумя скупыми абзацами.

Чуть больше, три абзаца, заняло сообщение о ее смерти. Вооруженное нападение на деревню, жестокая бойня, в результате которой погибли все жители, включая женщин, детей и привезшую коробки с вакциной Еву. В другое время сообщение о смерти актрисы не вызвало бы у меня никаких подозрений. Но, учитывая нападение вампиров и рассказанную Вацлавом легенду, я засомневалась. Неожиданное увлечение Евы, востребованной актрисы и изнеженной богачки, благотворительностью, да еще в таких масштабах, когда весь прежний образ жизни приносится в жертву благой цели, прекрасно вписывалось в легенду о Серебряных Слезах и наводило на мысль, что Еве каким-то образом достался амулет ростовщика – Слеза Милосердия. Тогда и смерть Евы могла быть неслучайной.

Я отложила вырезку в сторону и медленно подняла глаза на Вацлава.

– Это то, о чем я думаю?

Он молча протянул мне другой лист бумаги с крупно распечатанной фотографией из статьи. Ева в бейсболке и джинсах в окружении ватаги ребятишек, на шее – цепочка с узкой прямоугольной подвеской. У ростовщика, кажется, была цепочка от часов? Что ж, в течение нескольких сотен лет она вполне могла бы быть переплавлена в кулон.

– Это – копеечное украшение из антикварной лавки, которое Ева купила в подарок своей домработнице, – пояснил Вацлав. – Они с Дином были в Греции, незадолго до ее сдвига на фоне благотворительности. По возвращении домой Ева почему-то оставила его себе. Это украшение было единственным, которое она носила в Африке, – подчеркнул он. – Все свои роскошные драгоценности она продала, а с этой подвеской не расставалась. Мы просмотрели все африканские фотографии и записи Евы – на всех кадрах, где ее шея открыта, видно это украшение. Дин Джойс подтвердил, что во время их последней встречи на Еве была цепочка с греческой подвеской. Более того, он рассказал нашему агенту, представившемуся журналистом, что подарил ей тогда дорогое кольцо с бриллиантом. Надеялся, что оно будет обручальным. После того как Ева категорически отказалась с ним уехать, она хотела вернуть кольцо, но Дин настоял, чтобы оно осталось у нее, и обмолвился, что и ему было бы приятно, если бы она подарила ему какую-то вещицу на память. Ева развела руками – кроме одежды и часов, у нее личных вещей не было. Тогда Дин заметил подвеску, которую они когда-то купили вместе, и попросил в подарок ее. Но Ева повела себя странно: разволновалась, стала твердить, что это ее талисман. А когда Дин попробовал настоять на своем, Ева даже расплакалась. Ну, он, конечно, списал все на расшалившиеся нервы и поспешил покинуть свою чокнутую экс-невесту, но мы-то знаем, что эта подвеска значила для Евы Фиери.

– Это она, Серебряная Слеза? – с опаской вглядываясь в безыскусное украшение, развернувшее жизнь блестящей актрисы на сто восемьдесят градусов, спросила я.

Все, никаких украшений из серебра. Только золото, бриллианты и «Сваровски».

– Она, родимая, – подтвердил Вацлав.

– И где она сейчас?

– Пропала, разумеется. А ты думаешь, из-за чего перебили всю деревню?

– Я бы скорей поверила, что Еву убили из-за золотого кольца Дина Джойса, – протянула я.

– А вот и не угадала. Кольцо Дина Джойса стоимостью в двести тысяч долларов осталось при ней. А подвеска за шесть евро исчезла. Кольцо нашли в кармане джинсов Евы. Значит, ее не обыскивали. Если бы цепочку сорвали мародеры, они бы не погнушались и карманы проверить. Нет, нападавшим была нужна только подвеска.

– Но зачем было убивать Еву?

– Ты не поняла? Она отказалась подарить цепочку даже своему любимому мужчине. Ты думаешь, она бы отдала ее грабителям?

– Но можно же было ее украсть, – возразила я.

– Невозможно, – сухо отрезал вампир. – Ева сказала Дину, что это ее талисман. Вероятно, стоило ей снять подвеску, как ее начинали обуревать сомнения в выбранном пути, жители вызывали не участие, а раздражение, и у Евы возникало желание бросить все и вернуться к красивой жизни. Поэтому она носила украшение не снимая.

– Но зачем было убивать всю деревню? – потрясенно спросила я.

– Чтобы отвести подозрение от истинной причины нападения, – высказал предположение Вацлав. – Ведь все думают, что Ева погибла по случайности. А если бы убили одну Еву, сразу же налетели бы журналисты, стали бы искать причины и мотивы, в качестве первой выдвинули бы убийство с целью ограбления. Опросили бы всех местных жителей, те уж наверняка бы сообщили, что у Евы брать нечего и из украшений у нее – всего-то что цепочка с подвеской. А где цепочка? Пропала! Для тех, кто незнаком с легендой, это ни о чем не говорит, а кто-нибудь из наших непременно догадался бы об истинной цели. Мы бы затеяли свое расследование, а тому, кто задумал воссоздать чашу лорда, совсем ни к чему, чтобы мы прознали о его планах и раньше времени путались под ногами.

– Что ж вы, зная о легенде, так поздно догадались, почему голливудская звезда свалила в Африку и оборвала все контакты? – удивилась я. – Ева уехала туда два года назад!

Вацлав помрачнел и ссутулился: я задела его за больное.

– Наша вина, – признал он. – Мы привыкли обращать внимание на мелочи, а то, о чем кричали все газеты, проморгали. И только после смерти Евы догадались сопоставить факты и пришли к неутешительным выводам. Сейчас тот, кто собирает Слезы, действует уже не таясь. Уж если он решился на такое побоище ради Слезы Милосердия, значит, ему осталось немного для полного комплекта.

– И за этим стоит Жан, – протянула я.

– Прямых доказательств у нас нет. Но эти головорезы, которые на нас напали, часто работают на него.

– Но как Жан нашел нас? – поразилась я.

– Хотел бы я знать, – угрюмо ответил вампир. – Никто не знает о том, что мы с тобой здесь. Ни старейшины, ни мои люди. Возможно, кто-то из знакомых Жана, побывавших на курорте, видел способности Ди и, рассказав о них вампиру, натолкнул его на ту же мысль, что и Ильму. Возможно, Ильма оказалась болтливой, и он как-то прознал то, что она поведала мне. Я опередил его парней, но они были совсем рядом и выследили меня.

Вацлав задумался, и я поспешила задать вопрос, который не давал мне покоя:

– Вот объясни мне, что такого опасного в воссоединении Слез? Разве плохо, если к власти придет правитель, наделенный лучшими добродетелями? Каким бы подлым ни был сейчас Жан, чаша должна сделать его лучше, чище, добрее.

Глаза Вацлава сузились от гнева.

– Даже если этот подлец станет белым и пушистым кроликом, ты сможешь подчиняться ему, зная, что ради осколка, заключающего в себе милосердие, он перебил целую деревню?

– Думаю, бояться нечего, потому что ничего у него не выйдет, – убежденно заявила я. – За долгие годы Слезы могли расколоться на две или несколько частей, оплавиться в огне или осесть на дне моря. Жан никогда не соберет точную копию, а значит, и опасности никакой нет.

– В этом-то и заключается опасность, – угрюмо возразил Вацлав. – Когда Жан соединит Слезы вместе, пропорции добродетелей будут нарушены. Никто не знает, к чему это может привести. Возможно, у него ничего не выйдет, и Слезы просто потеряют свою силу, а возможно, чаша наделит его силой, способной подчинить себе всех нас, какая когда-то была у лорда. Ты представляешь себе, что будет? С его моральными качествами, стремлением к власти, тщеславием? И еще непонятно, как поведут себя Слезы. К тому же есть еще кое-что…

Я навострила ушки.

– Легенда говорит о существовании тринадцатого осколка, вобравшего в себя всю злость, ненависть и нетерпимость лорда к предателям, – поведал Вацлав. – Говорят, Тринадцатая Слеза обладает поистине разрушительной силой ненависти: она превращает в садистов даже самых кротких и добрых людей, а уж если попадает к злому человеку, тот становится настоящим зверем. По легенде именно эта Слеза положила начало инквизиции, и именно ей мы обязаны существованием самых кровожадных преступников в истории – Жиля де Реца, Лукреции Борджиа, Джека-потрошителя и многих других. Если это правда, – голос Вацлава едва заметно дрогнул, – то страшно подумать, что случится, попади она в руки Жана.

– Если уже не попала, – тихо сказала я.

Судя по молчанию Вацлава, ему эта мысль пришла в голову еще раньше.

– Зло всегда сильнее добра, что бы там ни говорили сказки, – произнес он. – И один этот осколок способен перевесить другие двенадцать добродетелей. Мы не можем так рисковать. Мы должны остановить Жана.

– Но разве отсутствие пары Слез его остановит? – с сомнением возразила я.

– Считается, что можно восстановить чашу, если собрать хотя бы по крупинке от каждой Слезы. Но без наличия всех компонентов чашу не создать.

Вацлав взял в ладонь подвеску-солнце.

– Ты сама видела, какова она в действии. Не будь ее у меня, я не продержался бы против тех троих больше пяти минут и не смог бы избежать большинства ударов. А уж эти гады, поверь, не церемонились. По своему виду она тянет на целую Слезу и по силе тоже. Без нее у Жана ничего не выйдет.

– Но он будет искать тебя, – с дрожью сказала я.

– Этого я не боюсь. Я готов бросить ему вызов. Меня страшит другое.

Я вопросительно взглянула на него.

– Он может использовать тебя против меня. А я дал Глебу слово, что не причиню тебе вреда. Вот задачка, правда? – Вампир криво усмехнулся.

– И как он может меня использовать? – запаниковала я.

– Голос крови, – пояснил Вацлав. – Жан имеет на тебя влияние. Он может попытаться управлять тобой.

– Я ему этого не позволю!

– Ты даже не заметишь этого. – Вампир покачал головой.