проверить мою версию в клубе или в темном закоулке. Я должен был убедиться – без свидетелей и в укромном месте – в силе Ди и в том, что сила эта исчезнет, как только я заберу подвеску.

– И ты пригласил его в наш номер! – осенило меня. – А меня отправил по магазинам в надежде, что я застряну там надолго.

– К сожалению, мои надежды не оправдались, – иронически усмехнулся Вацлав. – Ты вернулась раньше. И поняла то, что увидела, в силу своей испорченности.

– Вы по кровати катались, как неистовые любовники! – пристыжено заметила я. – Что я должна была подумать?

– Теперь ты знаешь, как все было.

– А зачем ты его тогда укусил? Я видела след от укуса на шее.

– Он был очень силен. Несмотря на то, что он человек, Слеза придавала ему фантастическую силу, даже я не мог его побороть. Мне пришлось укусить его и отпить крови, чтобы немного ослабить его и придать сил себе. И то мне не сразу удалось одолеть его. Если бы не появилась ты и не отвлекла Ди, я бы, наверное, еще долго не выгадал момента, чтобы сорвать подвеску.

– Покажи ее мне, – попросила я.

Вацлав расстегнул верхние пуговицы гавайской рубашки, продемонстрировав серебряное солнышко на шнурке.

– А теперь расскажи мне все, что ты знаешь о Серебряных Слезах, – потребовала я. – Глеб поведал мне только короткую версию.

– Издавна вампиры держались вместе, жили общинами и подчинялись областным правителям, – начал Вацлав. – Старшим над правителями был лорд…

– А разве не принц? – удивилась я.

– Принц тьмы – это из области кино, – поморщился Вацлав.

– А князь? – пытливо уточнила я.

– Князь тоже. Так вот лорд был самый главный и самый мудрый вампир.

– Наверное, и самый старый? – предположила я.

– Не обязательно. Но обычно лордами становились вампиры не моложе ста пятидесяти лет. А поскольку таких было немало, то и конкуренция была жестокая, случались и заговоры. В результате одного из них и погиб последний из лордов.

– Почему последний?

– Не спеши поперек батьки в пекло, – сурово сдвинул брови Вацлав и неторопливо продолжил: – Лорда отравили во время пира. Пир был долгий, яд был редкий, новый, действовал медленно, отравленная чаша лорда по кругу обошла всех его приближенных… Когда первый из пригубивших вино почувствовал неладное, было уже слишком поздно.

– Разве это был не сам лорд? – вмешалась я.

– Лорд был демократичных правил, не кичился своим положением и в знак уважения к своим друзьям сперва передавал чашу им, а уже потом, после всех, допивал ее, – терпеливо пояснил Вацлав. – Об этой традиции были осведомлены все вампиры. Когда-то благодаря ей лорд заслужил себе любовь нашего народа, но в тот вечер она сыграла роковую роль в его судьбе. Лорд видел, как один за другим, по кругу, погибали его близкие: яд действовал с отсрочкой. Смерть стремительно приближалась к нему, шагая по головам его людей, и он не мог ее остановить. Один Бог знает, что он чувствовал в тот момент. Последними умерли трое самых близких его людей – лучший друг, младший брат, беременная жена. Смерть пронеслась над столом за какую-то минуту, превратив веселое застолье в братскую могилу. Погибшие пили вино без перерыва, передавая чашу от одного другому, не останавливаясь, поэтому смерть не дала им ни минуты отсрочки. Зато отсрочка была у лорда – после того как чаша обошла всех, он произнес благодарственную речь, в которой отметил каждого из сидящих за столом и сказал ему несколько теплых слов, а также вспомнил тех, кто отсутствовал.

– Прям как в фильме «Крестный отец»! – вставила я.

Вацлав раздраженно покосился на меня и продолжил свой печальный сказ:

– Эта речь подарила ему три лишних минуты жизни. Три страшных минуты в окружении мертвых друзей. Три минуты подозрений, ведь было ясно, что предатель – один из тех, кого на пиру не было. Три минуты смертельной тоски… Ничего мистического в покушении на лорда не было – банальный яд, банальная борьба за власть. – Вацлав выдержал паузу. – На этом история заканчивается, и начинается легенда. Легенда гласит, что ненависть лорда к отравителю была так сильна, что в последнюю минуту жизни он прокричал: «Никогда не будет больше среди вас единого лорда!» – и разбил серебряную чашу вдребезги. Считается, что ее осколки впитали в себя таланты лорда и в каждом из них заключен особый дар. Это мудрость, или рассудительность; интуиция, она же телепатия и проницательность; предсказание; красноречие, или убеждение. Еще – харизма, или лидерство; сексуальная привлекательность; искусство боя, оно же сила. А также смелость, или решимость; доброта, она же милосердие; воля; справедливость и честность. В совокупности – портрет идеального правителя. Всего осколков было двенадцать.

– Почему же не двадцать? – не удержалась от скепсиса я.

– Таковы показания свидетелей, – сухо ответил Вацлав и пояснил: – В зале были другие вампиры. За столом лорда сидели самые близкие друзья, родственники, соратники. Но были накрыты столы и для других гостей. Сначала никто из них не понял, что произошло. И только когда лорд прокричал последние слова, все обернулись к главному столу и увидели, что все сидящие за ним мертвы. Собравшиеся бросились к погибшим, сообразили, что те отравлены, и кинулись собирать осколки чаши. Нашли, сосчитали и растащили по одному…

– На сувениры, – ввернула я.

– А через некоторое время заметили странное. Посредственный торговец вдруг обнаружил в себе бездну премудрости и стал знаменитым на всю провинцию философом. Его косноязычный коллега сделался блестящим оратором и открыл в себе такой дар убеждения, что за каких-то полгода приумножил состояние втрое. Не самый лучший воин неожиданно выбился в первые ряды, показав великолепное владение техникой боя. Откровенно уродливая девица, на замужестве которой родители давно поставили крест, вдруг обзавелась дюжиной поклонников и в результате сделала блестящую партию, обойдя первых красавиц и даже свою миловидную младшую сестру. Безжалостный и скупой ростовщик, доведший до самоубийства восьмерых должников, а до разорения – десятки семейств, внезапно превратился в сердечного человека и простил всем своим заемщикам проценты. У крестьян появился лидер, который едва не организовал революцию местного масштаба. А когда его поймали, один из аристократов узнал в нем слугу, уволенного из замка за воровство. Тогда-то и припомнили, что вместе со слугой из поместья пропал и осколок чаши лорда. Среди собравшихся был и воин, признавшийся, что лорд был его кумиром, поэтому он выкупил осколок чаши, к которой его герой прикасался последним. С тех пор его жизнь сильно переменилась, и юноша искренне полагал, что с кусочком серебра к нему перешел военный дар от кумира. Решили проверить фантастическую догадку, и что выяснилось? Новоявленный философ носил на шее осколок чаши в качестве подвески. Оратор открыл в себе дар красноречия, когда рассматривал диковинную пластинку серебра, и с тех пор считал ее своим талисманом и держал в своей лавке на видном месте. Родители дурнушки присутствовали тогда на роковом пиру, прибрали к рукам другой осколок, переплавили его в браслет и подарили тот своей несчастной старшей дочери, которая подарками была неизбалованна, а потому носила его при каждом удобном случае. Ростовщик забрал обломок серебра в уплату долга и сделал из него цепочку для часов, которые всегда держал при себе. С тех пор и пошло поверье, что каждый осколок чаши, вино из которой погубило лорда, содержит в себе один из его талантов и наделяет им своего обладателя.

– Представляю, что тогда началось, – поежилась я.

– Правильно представляешь, – мрачно поведал Вацлав. – Нашлось немало желающих завладеть Серебряными Слезами, как их поэтично окрестила молва. Кого-то из владельцев ограбили, кого-то даже убили. Легенда говорит, например, что бедная дурнушка ни за что не хотела расставаться с браслетом, подаренным родителями, да и браслет словно врос ей в руку, так что разбойникам, напавшим на супружескую чету в лесу, пришлось отрубить девушке кисть. Одновременно с кистью она потеряла и мужа. С того дня молодой супруг совершенно охладел к ней и вскоре выставил благоверную из своего роскошного поместья, искренне недоумевая, как он мог на ней жениться, и согласился с мнением матери, что уродина его не иначе как приворожила. Несчастье постигло не только бедную девушку – все владельцы лишились Серебряных Слез и своих чудесных талантов. С тех пор никто не знает точного нахождения разрозненных осколков чаши, ведь это может быть что угодно – кольцо, цепочка, подвеска, лезвие или рукоять ножа, вряд ли сохранился хоть один обломок чаши в прежнем виде. Это делает поиски Слез практически невозможными. Единственное отличие легендарного серебра из чаши лорда от обычного – особый талант, которым он в одночасье награждает своего обладателя. Однако Слезы ищут до сих пор. Ведь согласно легенде тот из вампиров, кто сумеет собрать воедино все серебро из чаши лорда и переплавит его в точную копию сосуда, получит талант великого правителя и сможет стать новым лордом и объединить под своим началом всех нас… Такова легенда.

Вацлав наклонился к своему дорожному рюкзаку, вытащил из кармашка газетную вырезку и протянул мне.

– А это уже жизнь.

Я развернула листок, и в глаза бросился заголовок: «Известная актриса Ева Фиери погибла во время кровавой резни в африканской деревне». В центре текста – две фотографии, два этапа жизни Евы Фиери. На первой – голливудская красавица Ева Фиери в момент своего наивысшего триумфа – с призовой статуэткой «Оскара» в руках. Платье от Оскара де ла Рента, бриллианты от Каррера и Каррера, платиновая волна волос – от природы, восхитительный бюст – от лучшего пластического хирурга. Сердцеедка, светская львица, прожигательница жизни. На второй – скромная девушка в бейсболке и джинсах в окружении ватаги изможденных худых чернолицых детишек. Посол доброй воли, белокурый ангел для малышей, которые живут в аду.

Я вспомнила то, что писали о ней газеты. Когда два года назад голливудская красавица объявила о своем решении покинуть кино и посвятить себя помощи детям из неблагополучных стран, никто ей не верил. Одни считали это рекламным ходом, другие, хоть и допускали искренность помыслов Евы, были убеждены, что надолго ее энтузиазма не хватит. Однако его хватило и на год, и на два. Режиссеры предлагали Еве, в одночасье ставшей самой обсуждаемой голливудской актрисой, баснословные гонорары, но она была непреклонна и не желала возвращаться к прежней жизни. Красавчик-актер Дин Джойс, единственный, кому удалось продержаться рядом с ветреной Евой целых полтора года, вплоть до ее бегства из Голливуда, устав ждать сбежавшую невесту, приехал за ней сам. Их пара была крепкой, их чувства – искренними и пылкими, и журналисты со дня на день ожидали объявления помолвки, когда Ева вдруг поспешно собрала чемодан и уехала в Зимбабве, чтобы уже не вернуться к прежней жизни.

Из поездки Дин вернулся ошарашенным и в одиночестве. Ева была ему рада, клялась в любви, но уезжать с ним наотрез отказалась, со слезами на глазах заявив, что теперь ее дом здесь и она будет счастлива быть его женой, но в этой стране. То ли лоск одной из первых красавиц Голливуда померк на пыльной земле Зимбабве, то ли чувства Дина были не настолько сильны, чтобы он мог разделить отшельничество Евы, однако любви белокурой красавицы в африканском шалаше он предпочел карьеру, фабрику грез и роскошь. Никто и не посмел его осудить, когда он поведал журналистам о подробностях своей поездки. «Ева словно обезумела, – сказал тогда он. – Она живет в жутких условиях, целыми днями возится с больными детьми и строит планы спасения мира. Совсем недавно она бы сморщила нос при виде подобной антисанитарии и ужаснулась такому образу жизни, теперь же она живет как нищая и, что удивительно, совершенно счастлива. Ее поступок достоин восхищения, но это так непохоже на ту Еву, которую я знаю!». Ну или что-то вроде того, за точность слов не ручаюсь, но смысл