И объяснила ему ситуацию.

– Сонька беременная, ты козел, ума нет. Здоровый, но тупой. Эта дура хочет спрыгнуть с моста. А я на тебя покажу. Говорю честно. Чтобы знали, сволочи! А то все мы, бабы! – И она вытерла маленькой ладонью злые слезы.

Было понятно – подружка тоже из пострадавших.

Ильин прикинул: а, собственно, почему бы и нет? Девка тихая, спокойная. Гулять точно не будет – на ум пришла его непутевая мамаша и старшая сестра. Семья приличная, интеллигентная. А главное – прописка! Ильину не надо будет возвращаться в Ижевск к ненавистным родственникам.

Короче, пришел к этой дурочке с повинной, а она в рев – от счастья и от того, что самоубийство, судя по всему, отменялось.

Ильину ее стало жалко, и даже как-то сердце трепыхнулось. Он, как всякий большой и физически сильный человек, был из жалостливых и сентиментальных.

Сыграли свадьбу и подарили молодым однокомнатный кооператив в Черемушках. Ильин о таком и не мечтал. Тесть отдал ему старенькие «Жигули», Соня писала за него конспекты. Институт он окончил – с горем пополам. И еще с радостью. Потому что на свете уже была дочка Машка.

Абсолютная ильинская копия!

Так природа извинилась перед женской половиной этой семьи.

Машка была писаной красавицей с первых дней своей жизни и с каждым годом становилась все краше и лучше.

У нее были отцовские бездонные глаза, золотые кудри деда, элегантность и утонченность прадеда. У нее было все. Все, чем может одарить капризная природа в зависимости от своего настроения. А настроение у нее, природы, судя по результату, было в тот момент замечательное.

Ильин оказался неплохим мужем: не вредничал по пустякам, не занудствовал. Жалел – а мы помним, он из жалостливых – болеющую тещу и бегал в аптеку. Смастерил бабушке Аннете скамеечку под ноги, для удобства просматривания телепередач.

Помогал тестю с машиной – он был толковый в технических вопросах. Возил старика инженера в санаторий и навещал в больнице. Отвечал за продовольствие в голодные времена – «доставала» был из него ловкий.

К жене относился с почтением: видел, как относятся к женщинам в этой семье. Налево его не тянуло. Ну, было так, пару раз, и то – ерунда, не о чем говорить. Пить не любил, помнил своего пьющего папашу, никогда не забывал его отъявленного скотства.

А свою красавицу дочку обожал до сердечной дрожи! Просто до невменяемости и какой-то патологии, что ли.

Машка ходила по земле так, словно крутила фуэте – будто слегка парила.

Училась она шутя. Не то чтобы с интересом, а просто все ей давалось без усилий. Над уроками не корпела, на занятиях могла спокойно читать под партой любимую книгу, а поднимет озорницу учитель и задаст вопрос, чтобы застать врасплох, – не тут-то было. Машка затормозит всего лишь на секунду, чуть сдвинет свои соболиные брови, чуть прищурит небесные очи и… Выдаст ответ. Разумеется, правильный и предельно точный.

В танцевальном кружке она была примой. В театральном – ведущей актрисой. В хоре – солисткой. На всех концертах – ведущей. На уроках домоводства у нее получались самые вкусные торты и салаты, самая ровная строчка на фартуке. На физре – самый длинный прыжок. На литературе она демонстрировала самое глубокое знание русской поэзии. На математике удивляла тем, что писала контрольные за двадцать минут. Никто даже и не завидовал – ну, родилось такое вот чудо под названием Маша Ильина. Что с этим поделаешь?

К тому же она со всеми дружила. Ни одна даже самая заядлая сплетница и завистница не могла сказать про нее не то что гадость – дурное слово.

Ну а мальчишки… Что говорить о них? Несчастные создания, замученные ночными кошмарами и дурными снами. И главная героиня этих бдений – конечно же, Маша Ильина.

В пятнадцать лет девчонки начали эксперименты со своей внешностью. Маша тоже попробовала – ну, брови подщипать, ресницы подкрасить. Посмотрела на себя в зеркало и решила: а на фига? Мало что изменилось. И с попыткой преобразований было покончено.

Машка поступила в университет – легко и просто, как в кино сходила, а не на экзамены.

И так же легко училась: ни одного «хвоста».

В нее продолжали влюбляться – теперь уже и преподаватели, причем разных возрастов, и лучшие мальчики курса, потока, факультета. Лучшие мальчики с других факультетов.

А Машка все крутила свои фуэте, легко сбегала по лестнице, кивала направо и налево и…

Взгляд ни на ком не фиксировала. Смотрела поверх и сквозь.

Но… Так же не могло быть всегда. Это ведь противоречит законам природы, верно?

И на третьем курсе Машка Ильина влюбилась.

То, что мой сын был влюблен в Машку, я, конечно, знала с самого раннего его детства – как только они встретились в колясках на просеке. Сын смотрел на девочку не отрываясь. В песочнице всегда ее защищал от недругов. Твердо пообещал в шесть лет, что женится на соседке или в крайнем случае на мне – ну, если с Машкой не срастется. В подростковом возрасте писал стихи и дрался тоже из-за Машки. Тяжело вздыхал, не спал по ночам и высматривал ее из окна.