даже в кругу друзей. Вон, кстати, и дроки идут. Сейчас они тебе объявят…

Так оно и было.

Антон обернулся и увидел дроков. Они вышли из двери, ведущей на корабль, и впереди вышагивал тот, похожий на человека. И Волчонок, глядя на них, подумал, что Дядюшка-волк, возможно, и прав. Вдруг они сейчас действительно предложат улететь с ними?

Он, конечно, откажется, поскольку даже не представляет, как будет жить и что делать в звездных мирах. Да и кому он там будет нужен? Однако если дроки все-таки предложат улететь с ними, то это будет означать… Что это будет означать?

Они остановились перед ним, все трое, четко, словно на параде. А потом те, двое, сопровождавшие его знакомого дрока, даже сделали два шага назад, словно для того, чтобы они остались наедине. И Дядюшка тоже шагнул в сторону.

Ну же… ну…

— Извини, — сказал дрок. — Мы пытались договориться с Главным распорядителем. Мы сделали все, что могли, но он не согласился взять тебя на корабль. Отдал прямой, недвусмысленный приказ оставить тебя на планете. Все законные пути были использованы.

Антон рассеянно заморгал.

Первая мысль его была о том, что как ни удивительно, но Дядюшка оказался прав и тут. Его действительно хотели взять на корабль небожителей. Но не взяли.

Радоваться или огорчаться?

В любом случае, сказать что-то нужно, как-то отреагировать на слова дрока. Как? Что можно сказать в ситуации, когда тебе не дают то, о чем ты не просил? Что-нибудь вроде «не сильно и хотелось»? Это уже грубость. Зачем грубить тем, кто искренне хотел тебе помочь? Сказать: «Мне так жаль». А жаль ли? Что он забыл на этих далеких мирах?

Забыл… забыл…

Антон почувствовал, как у него в груди что-то медленно сжалось.

А ведь жаль, действительно — жаль. Неизведанность, возможность увидеть многообразие жизни на других планетах, познать чудеса чужих цивилизаций. И еще другое, то, что он сейчас даже не может представить. Все это теперь потеряно безвозвратно и более никогда перед ним не возникнет.

Жаль? Да нет, это гораздо хуже, это то, о чем будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

Он оглянулся на Дядюшку-волка. И тот, конечно, почувствовал, что происходит нечто не очень хорошее, но не подошел, так и остался стоять в стороне. Было совершенно понятно почему он так сделал. Если вспомнить его заявление о том, что ученичество закончено, что отныне Антон начинает самостоятельную жизнь.

Вот ситуация, и разобраться в ней надо самому. Самостоятельно.

Знать бы еще — как.

Хотя, впрочем, что там знать? Ему отказали, его не берут с собой, и теперь остается лишь одно. Сохранив достоинство, попрощаться.

Достоинство.

То, что у него осталось, когда забрали надежду шагнуть в небо, уйти на другие планеты. Достоинство и Земля, какая бы она ни была загаженная, неудобная для житья. Все лучше, чем ничего.

И еще они с Дядюшкой-волком выжили в такой заварушке, о которой могут рассказывать легенды. Здесь, на Земле. А могут и забыть.

Неважно, сейчас это неважно.

— Мне жаль, — сказал Антон. — Мне очень жаль, но, видимо, ничего не поделаешь. Не так ли?

— Так, — подтвердил дрок. — Законными методами. Понимаешь?

И вот это было уже намеком, не понять который было нельзя.

Значит, есть и незаконные методы. Любопытно.

— То есть, — сказал Антон. — На ваш корабль можно проскользнуть так, что об этом его экипаж не узнает?

И конечно, они встретились глазами. И конечно, они прекрасно поняли друг друга.

— Нельзя, — сказал дрок. — Но вот сейчас, когда большая часть охраны корабля убита, появился мизерный шанс.

— А вы, дроки?

— Мы тоже будем следить за тем, чтобы на борт не попал никто посторонний. И если он проскользнет мимо ящеров, то мы его перехватим точно. Мы почувствуем, что на борту есть кто-то посторонний.

— Так в чем же шанс? — спросил Антон. — Где он?

— Прежде чем космолетун продолжит полет, мы должны будем уснуть. Я, лично я, активизирую уничтожение прыжок-поля… в общем, это то, что ты называешь дверью в корабль. Так вот, я включу программу, которая его уничтожит, и отправлюсь в отсек, чтобы лечь спать. Прежде чем прыжок-поле самоуничтожится, несколько секунд возле двери не будет никого. Я уйду, а ящера, который в обычной ситуации меня подменяет, просто нет. Он погиб. Получится, что на несколько секунд вход в корабль будет свободен. Если кто-то попытается им воспользоваться раньше времени, до того, как я уйду, мне придется его убить. Если позже… Ну, тут все понятно. В общем, есть несколько секунд, в течение которых появится очень редкая возможность проникнуть на корабль.

— Как угадать, что эти несколько секунд наступили?

— Цвет поля изменится. Он станет угольно-черным. Это будет означать, что у желающего попасть на корабль есть несколько секунд. Всего лишь несколько секунд.

Антон кивнул.

Тут все совершенно ясно. Остался только последний вопрос, который все должен расставить по своим местам.

— Зачем вам это нужно? — спросил Антон.

— Нам кажется, это будет по справедливости, — объяснил дрок. — Ну и потом… есть еще одна мелочь, не главная, но, мне кажется, она принесет мне некоторое удовольствие. Приказы надо выполнять, но если их отдают кое-какие начальники, а потом находится возможность эти приказы обойти…

Они снова встретились глазами, и Антон вдруг подумал, что, наверное, было бы здорово стать дроком, по крайней мере оказаться в одной команде именно с этими. Честное слово, воины-небожители одного поля ягоды с Дядюшкой-волком. Есть в них нечто общее, то, без чего нельзя стать хорошим воином?

— Я все понял, — сказал он.

— Решайся, думай, будешь ли использовать свой шанс. К тому времени, когда дверь почернеет, ты должен был наготове. Ну, а если передумаешь… твое право. Удачи.

Он повернулся к Антону спиной и в сопровождении друзей двинулся к двери на корабль. Волчонок подумал, что он даже не обернется. Дядюшка-волк тоже не стал бы оборачиваться.

Так и получилось.

Дроки ушли на корабль, а они с Дядюшкой, не сговариваясь, немного выждали и лишь потом подошли почти к самой двери.

Сейчас она была закрыта, демонстрируя им свое неправдоподобно красивое жемчужное нутро, подернутое легчайшей, заметной только после пристального разглядывания рябью.

Антон подумал, что теперь самое время все прикинуть и решить, стоит ли воспользоваться представившейся возможностью. Сейчас это уже не предположения, от которых можно легко отмахнуться. Это серьезно.

— Ну вот, — сказал Дядюшка. — Видишь?

Он уже снова стоял рядом.

— Вижу, — откликнулся Антон. — И что дальше?

— Ничего особенного. То, о чем я тебе говорил. Ты должен использовать подвернувшийся шанс.

— А ты?

— Мы это обсуждали. Я не пропаду. Отправляйся с ними. Это даст тебе шанс.

Антон усмехнулся:

— Ты сам говорил, что жизнь, как бы высоко ты ни поднялся, в принципе не меняется. Ты остаешься тем, кем являешься, что бы на тебе ни было надето и как бы роскошно ни был сервирован твой стол.