Жаль.

И раз так, то он сейчас должен, обязан сделать кое-какие дела, принять кое-какие меры. Хотя бы из чувства порядочности.

Как там сказано у кого-то из великих? Кажется, это звучит так: «Там, где ты ничего не можешь, там ты ничего не должен желать».

— Удачи! — сказал Хранитель. — Я буду тебя ждать.

Не оборачиваясь, Гарг буркнул:

— Я постараюсь…

— Этого достаточно. У тебя еще есть дела.

Да, действительно, у него еще были дела.

Гарг не оглядываясь, двинулся к выходу из хранилища знаний.

Дела. И их надо было сделать. Прежде чем упадет последняя песчинка в его самодельном устройстве, там, в реальном мире.

Одежда оказалась не совсем по размеру, но тут уж ничего поделать было нельзя. Не станешь же прямо на поле боя устраивать примерочное ателье? В общем, пришлось надеть то, что попалось под руку.

Антон вообще был против того, чтобы переодеваться в одежду преследователей.

Не было у них формы, такой, какую, к примеру, могли себе позволить матросы белого корабля. Оружие и одежда у них была тоже набрана с бору по сосенке. Однако Дядюшка-волк сказал, что им необходимо хоть как-то изменить свой облик. Многие преследователи видели их в драке и теперь могут опознать. А вот если они сменят одежду, тут и появится шанс проскользнуть незаметно.

Возможно, он был прав, возможно — нет. В серьезной драке не до внимательного разглядывания лица противника. В ней лишь бы только завалить его и самому остаться в живых. А непривычная одежда сковывает движения, и если дойдет до схватки… Хотя, может, Дядюшка и прав? Кто знает, как там получится, что их спасет, а что погубит?

Они переоделись, вышли из кустов и как ни в чем не бывало двинулись к капсуле. Первые же попавшиеся им преследователи встретили их настороженными взглядами. Однако напарники вели себя настолько естественно, что ни один из врагов не задал им ни вопроса.

Вот и отлично.

Старательно делая вид, будто проверяют, действительно ли мертвы павшие в битве ящеры, а также будто ищут их снаряжение, друзья не спеша передвигались по бывшему полю боя в сторону спасательной капсулы.

— Ты хорошо все запомнил? — тихо спросил Дядюшка-волк. — Сумеешь, если вдруг понадобится, все проделать сам?

— Конечно, запомнил, — заверил его Антон. — Все, до мелочей. А ты… Не собираешься ли ты улизнуть?

— Нет. Мне вдруг пришло в голову, что если нам придется пробиваться с боем…

— Ага. Вот как? В таком случае, дай-ка я у тебя в свою очередь спрошу, хорошо ли ты запомнил наставления нашего хвостатого нанимателя. Вдруг…

— Ладно, — промолвил Дядюшка-волк. — Не будем об этом.

— Согласен, не будем.

Возле оврага, в котором сгорела чуть ли не половина ящеров, они невольно остановились.

— Как думаешь, — спросил Дядюшка-волк. — Чем все-таки был так важен для них беглец, ради которого они спустились на эту планету?

— Я уже говорил, что ничего ценного рядом с ним я не заметил, — ответил Волчонок. — Возможно, он что-то знал? Что именно, сейчас уже установить нельзя.

— Надо было все-таки поинтересоваться у Аркаса.

— Это не наше дело. Не стоит без спросу совать нос в тайны своих нанимателей.

— И это верно, — вздохнул Дядюшка. — Но все-таки… Мне кажется, это нечто любопытное и если нам удастся узнать их тайну…

— То мы лопнем от жадности, — подсказал Антон.

— Или получим нечто очень ценное.

— Тебе все еще мало? Это после того, как ты потребовал с ящеров не просто царскую, а немыслимую плату?

— Которую они, не моргнув глазом, пообещали. Ни на мгновение не встревожившись. Конечно, положение у них просто катастрофическое, но ведь они даже не попытались торговаться.

— Сам сказал, положение у них ужасное.

— А может, они просто хорошо знают, что чего стоит?

— В каком смысле?

— Вещи всего лишь вещи. Два десятка предметов, пусть даже и наделенных чудесными свойствами, погоды не сделают. Они могут обогатить нас.

— А могут и нет?

— Их могут у нас, например, отнять.

— Мы будем их защищать, причем яростно.

— Могут, могут. В общем, случается и не такое. Я говорю о предметах, которые мы должны получить от ящеров, если сумеем спасти их корабль.

— А есть и другие?

— Есть, — подтвердил Дядюшка-волк. — Знания. Их у нас отнять не сможет никто.

— Так кто тебе запрещал просить у них знания? Так ли это трудно?

— Просить в качестве платы нужно то, что тебе могут дать. Понимаешь, о чем я?

Вот так, тихо разговаривая, чтобы их не могли услышать то и дело попадавшиеся преследователи, неторопливо, но одновременно и не праздно, они приближались к капсуле.

Антон шагал рядом с Дядюшкой-волком, отвечая на его вопросы, время от времени останавливаясь, якобы для того, чтобы оглядеться, а на самом деле, чтобы не встретиться с врагами вплотную, в тех случаях, когда это им угрожало. Попутно он думал о том, что его это их новое задание почему-то совсем не пугает. Откуда-то у него была совершенно непоколебимая уверенность в благополучном исходе дела.

Он просто знал и все. И никогда раньше у него в таких же опасных ситуациях не возникало подобного чувства. А еще он испытывал весьма странное ощущение, что «летающее дерево», которое небожители называли спасательной капсулой, ему теперь почему-то стало почти родным, каким-то очень простым и знакомым.

Откуда такие чувства? Вот забавно. Или это все-таки от страха? И он, не позволяя себе в этом признаться, таким образом этот страх прячет, превращая во что-то другое?

— Внимательнее, — прошептал Дядюшка-волк. — Кажется, ты слегка отвлекся? Не стоит сейчас совершать глупые поступки, право слово, не стоит.

И он был прав. Не стоило.

Они миновали группу преследователей, которые, как им показалось, поспешно перезаряжали ручное оружие, чистили стволы, набивали магазины патронами. Причем действовали они не только быстро, но слаженно, четко, словно принадлежали к регулярной армии одного из больших островов. У них даже одежда была одного образца.

— Судя по форме — «румыны», — объяснил Дядюшка-волк.

— А ты откуда знаешь? — спросил Антон.

— По одежде, по выучке. Точно, это «румыны».

Нет, этот вопрос следовало прояснить.

— Откуда тебе известна их форма и выучка?