запись у себя в записной книжке и вновь возвращался к работе.

При этом он сыпал уточняющими вопросами, гонял за требующимися бумагами Ивана Пантелеевича, который несмотря на возраст приближающийся к старости, выказывал изрядную подвижность. Неопрятный? Может быть. Бестолковый? Ну уж вряд ли. С получением первой бумаги и ответа на первые вопросы вышла некоторая заминка. Но в процессе работы, оказавшись в родной стихии, Рябов перестал тушеваться и мямлить, отвечал четко и по сути, был подвижен и предупредителен. Петр ничуть не сомневался, что в этих бумажных завалах никто и никогда не разберется. Но он ошибался. Иван Пантелеевич безошибочно и без проволочек представлял все потребное, а главное был в курсе содержимого всего, представленного императору.

— Иван Пантелеевич, ну а теперь?то ответишь, мне отчего такой умный и знающий свое дело человек, имеет столь затрапезный вид? Господи, да ты же только что был просто огонь. А теперь опять мямлить собрался. Отвечай честно, слово даю, все останется без последствий. Иван Пантелеевич, тебе только что сам император слово дал. Ты вообще понимаешь, что происходит?

— Простите, ваше императорское величество. Но что я могу ответить. Вы позволите мне удалиться на одну минуту? Это только ради того, что бы ответить на ваш вопрос, — тут же поспешил оправдаться архивариус.

— Ну иди, — разрешил Петр.

Рябов вернулся даже раньше назначенного срока. Найти пару тройку документов, которые он внес, для человека с его навыками не составляло труда. Но вот вместо того, чтобы дать четкий ответ, предлагать императору самому читать… Однако, Петр опять сдержался, глядя на стоящего напротив него, понурившегося Рябова. Ладно. Пусть так.

Предполагая, что документы уложены в нужном порядке, Петр начал ознакомление с верхнего. Ох как интересно! Нет, это решительно интересно! Ну дед! Ну… Просто нет слов. А впрочем, чему тут удивляться? Вечный недостаток средств, огромная армия съедающая больше половины бюджета. Кстати, казна пуста и ныне. Поговаривают, что дед все же оставил некий запас и даже доходы при нем, превышали расходы.

Но похоже, за время его отсутствия по растащили ее. Даже от конфискованных миллионов Меньшикова следа не осталось. Тряхнуть бы Долгоруковых. Нельзя. Никакая прибыль не возместит того, что может начаться, все же на престоле он устроился еще довольно непрочно.

Ладно. Итак. Из документов следовало следующее. Денежное содержание чиновников было если не на приличном уровне, то вполне на удовлетворительном. Помимо жалования им полагалось еще и хлебное довольствие. Но это вначале. Указ Петра, деда получается, от 1723, что в случае невозможности изыскать деньги в достаточной мере на более нужные статьи, брать их из окладов чиновников, разложив эту сумму на всех служивых людей по империи. А вот эта бумажка свидетельствует, что четверть жалования и хлебный оклад были отобрали в тот же год. Годом позже еще один указ, урезающий оклады чиновников вдвое. Опять указ, ого это уже при нем, о прекращении выплаты окладов, в том числе и хлебных мелким чиновникам, которым предстояло кормиться от дел своих. А вот это тоже интересная бумага, расписка о том, что чиновник обязуется, в случае надобности, вернуть полученное жалование в казну.

И вот этих чиновников, в том числе, согласно уже его указа, должны будут штрафовать на пять рублей от каждого прижитого. И тех кто дает мзду, то же к ответу. А за что? Они получается не мзду дают, а вовсе подаяние преподносят. Ох как интересно в империи российской все устроено. Все же не зря, он сюда сегодня добрался и несколько часов кряду просидел за кипой бумаг. И не знал, но как чувствовал.

— Хм. И как же народец не разбежался?то, и продолжает служить, а Иван Пантелеевич?

— Так бежали ведь. И в деревню и на мануфактуры и куда глаза глядят. Под замок или на цепь сажали, как каторжанина какого, и заставляли работать, — вдруг осмелев, заговорил мужчина.

— Получается, что тебе оклад денежный не положен.

— Ни денежный, ни хлебный. А как я могу кормиться от дел? Архивариус не больно?то часто и потребен. А если и потребен, то лицу начальствующему, с которого на прокорм не получишь. Правда, некоторые подкинут, по малости, от собственной доброты душевной. Но то очень редко. Спасибо Зыбину Алексею Кирилловичу, поддерживает он меня, помогает чем может.

Еще бы не поддерживать такого работника! Архивариус от бога, можно сказать. Уметь ориентироваться во всем этом безобразии, это талант надо иметь. Петр, он то же любит разбрасывать бумаги на столе. Но его кучка с этими завалами ни в какое сравнение не идет.

— А что же, у вас здесь все разбросано в беспорядке, Иван Пантелеевич?

— Так ведь места нет. У нас имеется еще две комнаты, так одна под завязку забита бумагами, а в другой лаборатория берг– коллегии располагается, в коей кроме всего надлежащего, еще и образцы пород хранятся. Вот отстроят здание двенадцати коллегий, тогда и можно будет все в надлежащий вид привести.