во от случившегося.
— Сбитый лётчик приземлился на парашюте, может
быть убит русскими пехотинцами, вчерашними безграмот-
ными крестьянами, это ещё можно понять, в них нет рыцар-
ства присущего пилотам. Но когда лётчик расстреливает
сбитого лётчика, спускающегося на парашюте, это уже
свинство, достойное не просто порицания…
Появление генерала Густавфельда, где бы он не был, у
танкистов, лётчиков или пехотинцев, был глотком свежего
воздуха для солдат. В нём отсутствует напыщенность и
чванливость, черты присущие кабинетным генералам. Он
излучает особую энергетику, физическое воплощение уве-
ренности, солдаты проникнуты его авторитетом и харизма-
тичностью. Он обладает теми добродетелями, которые от-
личают фронтового генерала от кабинетных стратегов. У
него была удивительная энергетика, он ходил по окопам,
здоровался с солдатами за руку и со всеми разговаривал на
«ты». Это воспринималось как знак особого доверия —
171
Гельмут Вайсвальд.
«Каждый солдат в бою генерал», — говорил он. Даже пере-
хватить его взгляд считалось большой удачей, он был отцом
для своих солдат, он был их талисманом. Он говорил им —
«Истории нужны Герои, иначе это не История, а лишь цепь
