хочу быть тем парнем, от которого всё время ускользает
удача и я женился на Армии. Ещё сопливым лейтенантом я
уже имел непомерные амбиции в значительной степени ус-
ложняющие мою жизнь. Офицерская незрелость, подчёрк-
нутая моими постоянными детскими выходками не позво-
ляла моим командирам прийти к решению назначать меня
на достойные посты. Но Мировая Война изменила меня, те-
перь эта Война обвенчала меня на себе, пожалуй это моя
самая любимая женщина. Порой я говорю себе — где тот
наивный мальчик, кажется посмотри сейчас в зеркало и ни-
170
Г л а в а 1 2
кого не увидишь, больше нет того мальчика впервые одев-
шего форму…
— Я невероятно благодарен вам, господин генерал, вы
дали мне возможность воевать достойно, а не стрелять в
мирных граждан, я не хочу чтобы такая слава осталась
грязным пятном на моём мундире.
Густавфельд стоял возле окопов с чашкой кофе в руке и
смотрел в дымку наступающего утра с таким гордым видом,
будто ему принадлежал весь мир, лежащий у его ног. Сол-
даты рассказали ему как несколько дней назад наблюдали
воздушный бой и из горящего «Мессершмидта» выбросился
с парашютом лётчик, но русский вернулся и расстрелял его
из пулемётов. Обескураженный генерал пришёл в бешенст-
