Там, где критический ум видит галлюцинацию или сон, легковерный видит проблеск ускользающей от нас реальности.

За некоторыми историями о похищениях могут скрываться воспоминания о насилии, в том числе претерпленном в детстве от отца, отчима, дяди или любовника матери, — они и выступают в роли пришельцев. Психологически комфортнее уверить себя, будто надругательство совершенно инопланетянином, а не близким и любимым человеком. Психотерапевты, верящие в истории об инопланетянах, отвергают такое объяснение: дескать, если бы их пациенты подвергались насилию в детстве, им не составило бы труда это установить. По некоторым оценкам каждая четвертая американская женщина и каждый шестой американский мужчина в детстве подвергались насилию (цифры могут быть завышены). Было бы удивительно, если бы среди пациентов, обращающихся к психиатрам после эпизода с инопланетянами, пропорция подвергавшихся такому насилию оказалась бы меньше, чем в популяции в целом.

И те психотерапевты, что занимаются случаями сексуального насилия, и те, что верят в инопланетные похищения, тратят месяцы, а порой и годы, чтобы выманить у пациента всю историю. Методы работы сходны, и цель одна: восстановить болезненные воспоминания, зачастую из давнего прошлого. В обоих случаях психотерапевты признают наличие травмы столь ужасной, что воспоминания о ней были подавлены. Так почему же врачи «похищенных» столь редко натыкаются на предысторию сексуального насилия, а психотерапевты, лечащие травмы тех, кто был изнасилован в детстве, не сталкиваются с историями о похищении?

Те, кто на самом деле стал в детстве жертвой насилия или инцеста, весьма чувствительны к любой попытке приуменьшить или вовсе отрицать их переживания. Этих людей гложет гнев, и гнев справедливый. По крайней мере каждая десятая женщина в США была изнасилована, две трети из них — до совершеннолетия. Недавнее исследование обнаружило, что из тех случаев, которые сообщаются полиции, в каждом шестом речь идет о девочке младше 12 лет (а именно о таких случаях реже всего спешат известить власти). И 20% этих девочек насилуют родные отцы. Самый близкий человек оказывается предателем. Подчеркну, чтобы не оставалось никаких разночтений: происходит много совершенно реальных и очень страшных случаев сексуального надругательства над детьми, которое совершают родители или лица, их замещающие. Иногда удается добыть убедительные доказательства — фотографии, дневник или же у ребенка обнаруживается передаваемая половым путем инфекция. Насилие над детьми считается одним из основных источников социальных проблем. В одном исследовании доказывалось, что 85% заключенных со склонностью к агрессии в детстве подвергались насилию. Две трети несовершеннолетних матерей пережили сексуальное насилие в детстве или отрочестве. Жертва изнасилования в десять раз чаще становится алкоголичкой или же употребляет наркотики. Это реальная и острая проблема. Однако большинство случаев такого насилия сохранились в сознательной памяти жертвы вплоть до ее взрослого возраста. Тут не приходится извлекать скрытые или подавленные воспоминания.

Сейчас, когда система оповещения о преступлениях налажена, каждый год заметно увеличивается количество сообщений о надругательстве над детьми, поступающих из больниц и полицейских участков. В США это число возросло с 1967 по 1985 г. десятикратно — до 1,7 млн. случаев. В насильниках эту склонность укрепляют алкоголь и наркотики, способствуют ей и экономические потрясения. Возможно также, что возросший публичный интерес к случаям насилия над детьми подталкивает нынешних взрослых подробнее вспоминать свои прежние страдания.

Столетие тому назад Зигмунд Фрейд ввел понятие подавления — вытеснения из памяти событий, причиняющих сильную душевную боль. Этот механизм помогает сохранить душевное здоровье. В особенности «истерия», симптомы которой включали галлюцинации и паралич, связывалась с подавленными воспоминаниями. Первоначально Фрейд искал подавленные воспоминания о пережитом в детстве насилии за каждым случаем истерии. Со временем он изменил объяснение: истерия вызывается фантазиями, причем не всегда неприятными, о произошедшем в детстве насилии. Бремя вины перекладывалось с родителя на ребенка. Этот спор в той или иной форме продолжается и поныне. До сих пор нет единого мнения о том, почему Фрейд перешел на иную точку зрения. Объяснения варьируют от опасения прогневать венцев солидного возраста до искреннего признания, что не следовало принимать все истерические сюжеты всерьез.

Ситуации внезапного «припоминания», особенно с помощью психотерапевта или под гипнозом, когда «воспоминания» заметно сходны со сном или «ведением», весьма подозрительны. В итоге множество обвинений в давнем сексуальном насилии оказались ложными. Психолог из университета Эмори Ульрик Нейссер пишет: